Моя больная любовь - стр. 23
И, гордо развернувшись, ухожу.
Как там говорил Харитон – выпустить чертёнка. Кажется, сейчас я неплохо выгуляла своё рогатое альтерэго. И мне даже не стыдно.
МОНСТР
Харитон прогуливался по кабинету, подпевая классической мелодии. В минуты своего триумфа он любил послушать «Четыре времени года» Вивальди. Привычка – родом из детства. Мать – учитель музыки – приучила любить и ценить классику…
Всё прошло пиздец как удачно. Умница Глазастик. Отличный план придумала – перекошенная рожа Сотникова ещё долго будет стоять в памяти и вызывать победную злорадную ухмылку. А то ли ещё будет!
Маньков нарочно задумал пышную и громкую свадьбу, непременно с привлечением прессы. Ему хотелось, что бы и сам сука-Сотников и его блядовитые бабы поперхнулись завистью. Пусть его Анфиска блистает! Его? Да неужели, Маньков? А чья же? – с почти диким рычанием внутри. Моя. Утробно. Глубинно. На уровне инстинктов.
Теперь, главное, ей донести, чтобы осознала. И не таращилась испуганно, а привыкала… Он ведь сегодня был молодцом, устоял.
А соблазн… Вон он, крутился рядом, сам шёл в руки, блядь.
Стоило Анфисе уцокать вслед за отцом, как Викуся Рабочий Рот пересела поближе, доверительно положила ладонь на рукав его пиджака, заглянула в глаза.
Шлюха. К отсосу готова. Ага, крупными буквами светилось через всю её морду.
Усмехнулась, облизнулась, а его – передёрнуло. Впервые передёрнуло от бабы, которая сама на него чуть ли не прыгала.
– Харитон, – с придыханием, подзакатив глазки, – и что такой мужчина, как вы, мог найти в Анфисе?
Пожал плечами, хмыкнул. Им не понять.
Эвелина тоже села поближе, на всякий случай. Верная супруга, что пиздец. Запахло жареным – сразу присматривает себе новый член с кошельком. Да потолще – и то, и другое.
– Да, мне вот тоже всегда было интересно, чем серые мышки вроде её мамаши покоряют мужчин?
Сложил руки на груди, закрылся от них. Не-не, сучки, сегодня я пас.
– Искренностью.
Его ответит был для них, как гром среди ясного неба, – обе вздрогнули, переглянулись.
Искренность? Нет, не слышали.
Эвелина – Радушная Хозяйка – расхохоталась.
– Ах, Харитон, право же, – замахала руками. – Вы словно по классике: «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». Наша скромная Асенька – та ещё лгунья.
Он прищурился. Прекрасно знал, какой эффект производит его прищур на баб. Одна живописала в красках.
Ресницы такие длиннющие, загнутые на концах. А между ними – синяя радужка – как сапфировые клинки, опасные и разящие.
Иногда попадались поэтессы. Ога. После трёх оргазмов за раз и не так засочиняешь.