Мой возлюбленный король - стр. 10

‒ Так Вы и есть Анхелика Солсберн?

Я кивнула. Сердце сделало в груди кувырок. О, Боже, да разве я могла мечтать о подобном? Спасибо, спасибо, Господи! Желание моей мамы исполнилось. Я выйду замуж по любви и буду самой счастливой в мире женщиной!

‒ Как Ваша нога?

Корона, тяжёлая цепь с крестом на груди и расшитое золотом одеяние делали его старше, чем он выглядел вчера, да и голос его сегодня звучал по-другому. Как-то жёстче и нетерпимее. А может быть, это только казалось мне, потому как мы были ни в широком коридоре, а в маленькой комнатке, в которую вмещались лишь камин, стол, шкаф с книгами и несколько стульев.

‒ Немного побаливает, но до свадьбы заживёт.

Я улыбнулась и, чтобы куда-то деть руки, погладила платье.

‒ Вы можете идти.

Мужчина с карими глазами, мой милый Лайонел, мой возлюбленный король, взял в руки книгу и вновь зашелестел страницами. Поклонившись, я плавно попятилась к дверям, изо всех сил стараясь не хромать.

Стайка смеющихся девушек во главе с Элеонорой Баррет довели меня до покоев, и там я вытащила из широкого рукава платья подаренный мне вчера платок. Крови на нём уже не было. Я собственноручно убрала её утром и поклялась никогда в жизни не расставаться с этим куском белоснежного шёлка, украшенного замысловатыми завитушками.

Сердце моё пело, и я с трудом удержалась от того, чтобы не затанцевать под звуки этой только мне слышимой музыки. И как же забавно, как хорошо распорядилась судьба. Моим милым, драгоценным ТЛ, ради которого я была готова бросить короля, сам король и оказался. Ах, мама, ты бы, наверное, с ума сошла от радости, если бы была рядом.

__________________________________________

* Сквайр ‒ почётный титул в раннем средневековье этим титулом награждался оруженосец рыцаря, впоследствии титул присваивался чиновникам, занимающим должности, связанные с доверием правительства.

3. Глава 3

Свадьбу, как и планировалось, сыграли через три дня. Утром меня по традиции выкупали в ванне с ароматными травами, а после нарядили в платье из бордово-красного бархата, рукава, горловина и подол которого были украшены золотой каймой. Мои волосы тщательно расчесали и позволили рассыпаться по плечам незакреплёнными прядями. Элеонора Баррет самолично нанесла на них какое-то масло, отчего те засияли ярким блеском, а затем покрыла мою голову прозрачной золотой вуалью.

‒ Скажите, леди Баррет, ночью мне будет очень больно? ‒ проговорила я, опустив ресницы. Спрашивать о таком было стыдно, но не спросить было уже нельзя.

Леди Баррет погладила меня по руке так же ласково, как когда-то делала это мама, и прошептала в самое ухо, словно боялась быть услышанной армией моих бесчисленных служанок и фрейлин: