Мой Ванька - стр. 25
– Вань… Ванюха… Прости ты скотину… Ну… Я скот!
Всё-таки Лена была права! Надо верить! Я ведь сам во всём виноват. Выслушай его тогда – помог бы, и не пришлось бы ему быть Соней Мармеладовой в мужском обличье.
– Саш… У меня всё равно, кроме тебя, нет никого… – выдыхает он и, кажется, опять плачет. – Я весь перед тобой… Делай со мной, что хочешь. Мне так плохо…
– Вань, – стараюсь говорить спокойно, но не очень получается, – запомни: у тебя есть я. Мы с тобой – вместе! Нас теперь двое! Понял? Теперь я буду тебе вместо… бабушки, брата… Вместо всех! И жить ты будешь здесь, со мной. Мы всё преодолеем!
Ванька только молча прижимается ко мне. Буквально вжимается в меня…
– Саш… – он смотрит мне в глаза. – Я ведь тогда стану обузой для тебя…
Да… Парень повзрослел за это время! И такой мудрый, я бы сказал, взгляд…
– В таком случае ты… идиот, – улыбаюсь и опять бережно прижимаю его к себе. – Ты не обуза. Знаешь, как ты мне дорог? Может, ты моё счастье… Без тебя я многое понял… Наверно, для того, чтобы по-настоящему найти, надо сначала потерять…
– Я тоже многое понял без тебя… – эхом откликается Ванька и притягивает к себе мою голову. – Я тоже боюсь тебя потерять, но…
– Без «но». Если не сбежишь сам…
– Не надейся…
Обнимает меня и дышит мне в шею. Так мы полулежим долго. Мне действительно этого так не хватало! Однако надо кормить больного.
– Ладно… Лежи. Я пошёл готовить ужин…
– Я с тобой, – и это звучит по-детски. – Помоги мне встать, пожалуйста…
На кухне кидаю мясо на сковородку и начинаю чистить картошку.
– Дай я почищу, – просит Ванька из угла, куда я его усадил.
– Сиди уж…
– Дяденька, дай. Обещаю пальчик не порезать, – и ядовито хнычет.
Становится смешно, и я фыркаю.
– Серьёзно… Давай сюда, – это сказано уже нормально. – А то смотреть, как ты чистишь, – мучение сплошное. Наверняка по-прежнему концентраты жрёшь…
Попадание в самую точку. Да-а… Раньше он так со мной не говорил. Это уже совсем другой Ванька. Хорошо его тряхнуло. Но мне даже приятно, что он стал таким.
– На, трудись! – и отдаю ему миску с картошкой.
М-да… Чистит великолепно! Заметил мой взгляд.
– Бабушкина наука… Она часто болела, и когда я готовил… сидела и учила, – вздыхает и вдруг утыкается носом в руки.
Подхожу к нему и прижимаю к себе его голову. Трогаю русые вихры. Отрастил…
– Вань… Где она похоронена?
– На Богословском… Рядом с мамой и папой…
– Когда оклемаешься, я тебя туда отвезу… Хорошо?
– Ладно… – вздыхает он. – Плесни три столовые ложки воды в мясо, а то сожжёшь к… Ну понял, конечно…
Послушно исполняю.
– Слушай, а ты давно куришь? – спрашиваю, поскольку, это же не просто так!