Мой сводный враг - стр. 34
Я не могу смотреть на нее и не вспоминать бледную задницу Пашки, своего лучшего друга, у нее между ног. Отец, конечно, преувеличивает насчет того, что мы с Викой с детства вместе. Жили рядом, играли вместе, потому что наши няни дружили и постоянно тусили. Я бы предпочел играть с мальчишками, но няня решила за меня. Вика вечно предлагала эти дурацкие игры в маму и папу, в доктора, в мамин сериал… Озабоченная была с детства, когда мне интересно было ловить головастиков, жечь лупой муравьев или тупо ковыряться по уши в грязи. В школе стало повеселее, у меня появилась своя компания и Пашка. Но совсем уж отшивать Вику было неохота, да и я к ней привык. Я не помню, чтобы был в нее так уж влюблен, просто вдруг осознал, что мы, оказывается, встречаемся. Пропустил тот момент, когда меня об этом спросили. Это казалось так же естественно, как делать уроки и ходить в школу каждое утро. Предки подшучивали на тему «жених-невеста», одноклассники делали то же самое, только в более жесткой форме. У Вики был блокнот, изрисованный сердечками с моим именем.
С ней я впервые поцеловался с языком, мне она показала и дала потрогать грудь: был новый год, отмечали у ее родителей большой соседской тусовкой. Она заманила меня в кладовку, включила тусклую лампочку и сунула себе под свитер мою влажную и липкую от пота ладонь. Я, как дурак, таращился на бледно-розовый сосок, а Вика полезла ко мне в штаны. Правда, я спустил до того, как она успела коснуться моего приятеля.
Мы периодически повторяли наши наивные ласки, и Вика каждый раз умудрялась удивлять. Сперла родительский диск с видео для взрослых, мы пробовали делать это орально, и меня поражало, с каким темпераментом Вика реагирует на мои прикосновения. До большого секса, правда, так и не дошло, но я был уверен, что Вика – девственница и ждет особого момента. От одноклассников я слышал, что все девчонки зажатые, и не понимал, почему именно мне досталась такая раскрепощенная. И, дурак, честно рассказывал обо всем Пашке.
В то лето перед выпускным классом отец отправил меня к матери в Лондон, а она, сославшись на дела, скинула в языковой лагерь в Греции. Там ко мне клеилась одна бельгийка, но я честно всем говорил, что у меня есть девушка и хранил верность, как самый настоящий идиот. А потом вернулся и решил, что вот теперь пора бы перейти с Викой на новую ступень. Купил резинок, цветов, удостоверился, что ее предки свалили из дома, и отправился прямиком в ее комнату, такой загорелый и готовый ко всему.
Ее стоны было слышно даже на лестнице. Но вместо того, чтобы развернуться и уйти, я как загипнотизированный пошел на звуки, открыл дверь. Никогда не забуду эту картину: ее раскинутые ноги, между ними суетливо вдалбливается Пашка, сжимая бледную задницу, а ниже болтаются его спущенные до колен труселя с бэтменом, которые я ему по приколу подарил на днюху.