Мой сводный ангел - стр. 31

— Долго молчать будем? — цежу, когда Белая ничего мне не отвечает. — Тебе бы лучше рассказать, иначе я сам правду выведу.

— Я, — хрипло тянет, закашлявшись. — упала.

— И как же ты это так умудрилась, — с угрозой в голосе говорю я. — упасть прямо на шею. Не расскажешь мне поподробнее?

Она нервно сглатывает и отводит взгляд, переводя его в сторону дверцы своего балкона.

Ну нет, Ангелочек. Пока ты мне все не расскажешь, я тебя в покое не оставлю.

11. 11 глава

Белая

Рассматриваю полученные увечья на шее и тяжело вздыхаю. Ну и как мне теперь их скрыть? Они ведь и ноют жутко!

Открываю купленную сегодня мазь от всяких ран, царапин, ушибов и ожогов. Осторожно наношу на шею, чувствуя приятную прохладу.

Жду, пока мазь немного впитается и надеваю водолазку с высоким горлом. Сейчас мне предстоит тяжёлый разговор с мамой, так что скрыть эти ранки стоит. Не хочется рассказывать ей о том, что в первый же день я уже успела попасть в неприятности.

Выхожу из ванной и иду в гостиную, где меня должна ждать мама. Она сидит на мягком диване, нетерпеливо постукивая длинными, алыми ноготками по деревянной столешнице.

— Ангелина, как долго тебя можно ждать? — раздражённо вздыхает она. — Говори о чем хотела и побыстрее — время уже позднее.

Присаживаюсь рядом с ней, жутко нервничая. От волнения тереблю рукава теплой водолазки, стараясь успокоиться.

— Мама, — собравшись с духом, начинаю я. — ты действительно хочешь жить здесь?

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе действительно хочется сидеть на шее у взрослого, неприятного мужчины и терпеть выходки его избалованного сыночка?

В следующий миг я получаю крепкую оплеуху, отчего в глазах появляются сотни ярких искр. В горле образуется тугой ком, который я никакими усилиями не могу проглотить.

Меня снова ударили. Только теперь это удар от близкого мне человека.

Да, я ни раз получала от мамы за свое "плохое" поведение. Но сегодня, когда меня морально унизили и причинили дикую боль, это вдвойне неприятно.

Ведь хочется, чтобы был хоть кто-нибудь, кто помог бы мне. Просто-напросто поддержал и крепко обнял.

Но рядом нет никого, кто сделал бы это. И от этого очень тяжело.

Взявшись за пульсирующую щеку, робко смотрю на маму, которая крайне разъяренна.

— Что за ерунду ты несёшь, Ангелина? — цедит она. — Давно не получала?

— Но, — всхлипываю под дьявольским давлением. — я действительно тебя не понимаю. Что ты нашла в этом мужчине? Как ты можешь так спокойно реагировать на то, что устраивает сын твоего мужа? Неужели ты так сильно полюбила Олега Дмитриевича, что это напрочь ослепило тебя? — отчаянно шепчу, не в силах поднять взгляд.