Мой Рон - стр. 51

Песня перевалила за второй припев, вступил проигрыш. Мальчишка отстранился от микрофона, заложил руки за спину и меланхолично уставился в пол, ожидая, когда снова нужно начинать петь. Хейли отклеилась от откоса и стала пробираться в сторону бара. Татуированный бородатый слон за стойкой отвлёкся от наблюдения за певцом, развернулся, уставился прямо на приближающуюся потенциальную клиентку. Профессиональное чутье? Хейли машинально оглянулась. Вдруг за нею идет кто-то еще? Но толпа заново смыкалась, стоило пробиться на шаг. Смотреть там не на кого, значит, бармена интересовала именно она.

Хейли подошла к стойке и растянула губы в приветливой улыбке.

– Вернулась, значит? – заговорил громила.

Неожиданно. Среди мелькающих лиц он запомнил её.

– Да, – она пожала плечами и стала пристраиваться на высоком скользком стуле. – Решила посмотреть, как это всё происходит.

– И как тебе?

Проигрыш закончился, мальчик прилип к микрофону, снова запел. Хейли еще раз осмотрелась.

– Уютно.

– А то! – хрюкнул бородач. – Почему раньше не приходила?

«Потому что Рапунцель заперли в башне».

– Да так, – она вынула руки из карманов и сложила их на столешнице. – Не получалось.

– Эй, Хью! – закричал кто-то за спиной. – Налей еще!

Бармен перевел взгляд с Хейли на неизвестного, сдвинул косматые брови и упёрся ладонями в стойку.

– Не ори. Человек старается.

Он мотнул головой в сторону сцены.

Так вот, значит, почему здесь такая дисциплина…

– Прости, – уже тише прозвучал ответ.

Справа появился мужчина. Взгромоздился на соседний высокий стул и навалился на столешницу. Хейли повернула голову к соседу. Лысый, низкорослый, заурядный… То есть был бы заурядным, если бы не эспаньолка, закрученные усики и квадратные очки на горбатом носу.

Хью отошёл к пивным кранам, выудил откуда-то большую кружку.

– Все раздал? – пробасил он, потянув на себя эмблему «Гиннеса».

Струя пива ударилась о стекло.

– Почти, – отозвался лысый. На стойку упала стопка разноцветных глянцевых листов. – Еще штук двадцать осталось. Выброшу.

Хейли прищурилась. Изображение на листах напомнило картину абстракциониста: бирюзовые и малиновые разводы краски пересекали друг друга, а поверх них был напечатан мелкий, плохо читаемый текст.

Флаеры! Интересно.

– Оставляй здесь, – отмахнулся Хью, выпуская из руки кран. – Кто-нибудь заберет.

Он поставил кружку перед мужчиной с горбатым носом. Тот запустил руку в карман, выудил купюру и бросил поверх флаеров.

– Спасибо. Если останутся, растопишь камин, – он спрыгнул со стула, подхватил пиво и развернулся, чтобы отойти.

– У меня нет камина, – пробормотал Хью.