Мой ревнивый муж - стр. 27
Процесс захватил его, как это обычно бывало.
По долгу службы Максиму доводилось проводить обыск не раз и не два, он по праву считал себя в этом деле профи. Мог с лету отыскать заначку с запрещенными веществами, а однажды умудрился обнаружить в старом кондиционере тайник, где спрятали орудие преступления.
Вот и теперь он подошел к делу основательно. Выгребал с полок их с Полиной вещи не как хозяин дома, а как профессионал. Холодным цепким взглядом сканировал помещение вдоль и поперек, выискивал возможные тайники.
После спальни он перешел в гостевую на втором этаже, кабинет, будущую детскую. Перешел на первый этаж.
Он сам не знал, что искал. Клочок бумаги с записями, подозрительный чек или таблетки, использованный презерватив… Хоть что-то, что могло бросить тень на его отношения с Полиной.
Максим закончил обыск к пяти утра.
Оглянулся на все, что сделал… И ужаснулся.
Каждая комната в доме выглядела так, будто здесь побывали вандалы. Вещи из шкафов вывалены, подушки раскиданы, постельное белье смято, матрац перевернут. По полу валялись книги, документы.
На первом этаже все еще страшнее, ведь он даже выпотрошил крупы из кладовки.
Что он выяснил в процессе обыска?
Лишь то, что вконец обезумел…
Поехал крышей, чокнулся, слетел с катушек. Как еще объяснить то, во что он превратил свой дом? Их с Полиной дом! Полный ее и его вещей, кусочков их жизни, что теперь были разбросаны по полу.
Ничего подозрительного он так и не нашел. Следовательно оправдания его действиям не было никакого.
А ведь Полина завтра вернется. Точнее, уже сегодня!
Жена заметит, что он натворил, сколько бы он ни старался все прибрать.
Что она о нем подумает? Как он ей это все объяснит?
«Прости, Полина, я должен был убедиться, что ты не гулящая дрянь, как моя мать…» – единственное объяснение, какое приходило ему на ум.
Паршивое объяснение.
Максим никогда не говорил с Полиной о матери, он вообще ни с кем о ней не говорил. Ибо эта женщина не стоит даже того, чтобы о ней хоть иногда думали.
У Максима было не так уж много воспоминаний о матери. Их и не могло быть много, ведь она ушла из семьи, когда ему было четыре.
Он помнил, как ему было приятно, когда она его обнимала. Помнил, как она готовила ему блинчики по выходным, поливала их клубничным джемом, который варила сама.
«Кушай, мой золотой, для тебя старалась», – говорила она ему, подкладывая новую порцию тонких сладких кругляшей.
«Я тебя люблю и обожаю!» – врала она ему каждый день, когда отводила в садик.
Предательница. Изменница!
Отец все ему рассказал, когда Максим подрос.