Мой препод - Лёд - стр. 47
– Репутация? – взмываю руками. – Я вас умоляю. Мы же не в Средневековье. Никогда о ней не думала и не собираюсь.
– Зря, – отпускает он, закидывая ногу на ногу.
Его тело такое огромное, свободное, пышущее здоровьем и силой, что я на мгновение пугаюсь собственных планов. Смогу ли я?..
– Говори, зачем пришла, – первым нарушает молчание Айсберг.
– У меня хроническое посттравматическое расстройство, – сообщаю так, словно у меня какая-нибудь рядовая ветрянка или ОРВИ.
– Что это?
– Это очень неприятная штука, – облизав губы, прикладываю ладони к горящим щекам. Даже говорить об этом непросто. – Гораздо хуже, чем испорченная репутация, Лев Викторович. Я живу, постоянно воспроизводя в голове ту ситуацию. Каждый день, каждую ночь. Эти мысли неотступно меня преследуют. Думаю, вы и сами знаете о чем я?..
Он неохотно кивает. Окидывает меня внимательным взглядом.
– Это совершенно невыносимо, поэтому, к моему сожалению, я не могу воспользоваться вашим советом и «просто жить». У меня классные родители, друзья… и есть парень. Алан действительно очень мне симпатичен, но каждый раз, когда дело доходит до секса…
– Избавь меня от подробностей, – красивые линии губ кривятся.
– Когда доходит до секса, – повышаю голос, настаивая на своём. – Я просто не могу… Всё время вспоминаю… их…
Замолкаю и тут же пугаюсь стука падающего стакана. Слава богу, на полу ковровое покрытие, поэтому кроме того, что разлилась вода, последствий никаких.
Дожидаюсь, пока он исправит оплошность и продолжаю:
– Я много читала о своей проблеме. Психологи используют экспозиционный метод, то есть постепенно сталкивают человека с произошедшими событиями для того, чтобы он смог адаптироваться к ним и прожить ещё раз уже без страха.
– Ты психолог? – спрашивает он с насмешкой.
– Нет, – невозмутимо отвечаю. – Психологи мне не помогли.
– Значит, надо сменить специалиста, Юля.
– Я решила попробовать кое-что другое…
Час «икс» настал.
Сглатываю ком, образовавшийся в горле, и выталкиваю изо рта:
– Хочу, чтобы вы стали моим первым мужчиной.
Демидов резко приподнимается, уперев локти в колени, растирает лицо ладонями. Белая ткань натягивается, облегая увитые мышцами предплечья.
– Черт, – тихо смеется он и смотрит на меня изумленно. – Ты серьезно?..
– Да, конечно.
Что тут смешного? Не понимаю.
– И как ты себе объясняешь это желание, Юля? Как коррелируешь его с методом, о котором рассказываешь? У нас с тобой ничего не было, напомню.
– Были поцелуи… Там, – напоминаю. – Я об этом никому не говорила…
– Так сказала бы, – повышает он голос, вспахивая светлые волосы пальцами. – Юля, сказала бы!.. Ты позвонила мне два года назад. Ночью. Рыдала в трубку и просила о помощи. Я приехал в дом Афанасьева, самого богатого мудака нашего города, где его сын и ещё несколько обдолбанных дружков пытались тебя изнасиловать. Да, единственное что я придумал в тот момент, это изобразить, что «на огонёк» меня позвал один из них. Они всё равно ни хрена не соображали, а я не понимал, сколько их и не останемся ли мы с тобой оба в этом доме. И да, я к ним присоединился и даже поцеловал тебя, чтобы как-то выиграть время… – Лев Викторович вскакивает с места. – Как-то сообразить, что с этим делать дальше. И заметь, быстро сообразил, под предлогом того, что хочу быть первым, закрыл тебя в спальне.