Мой папа-сапожник и дон Корлеоне - стр. 11
– Павлик!
Дед пожал широкими плечами. Он-то ведь знал, что побушует Лидка и успокоится. Просто у нее позиция такая – всегда быть против. А ему нужно сохранить брак, рассудок и целостность бытия. Да еще не нарушить грубой случайностью некрепкое русло жизни дочери. Поэтому дедушка Павел вытянул шею и крикнул:
– Люська, прошу тебя, оставайся в старых девах. Твоей маме так будет спокойнее.
Объект конфликта – прекрасная Люся, выглянула из комнаты, скрестила на груди руки, ожидая развития сюжета.
– Павлик! – закричала баба Лида. – Это провокация! Не слушай его, Люся!
– Точно говорю, Люська!
Он окинул дочь взглядом и, кажется, остался доволен.
– Она хоть и ходит на платформе, но, кажется, уродилась в своего протестантского родственника.
– Павел!
– Честно, – преспокойно парировал дед. – Я тут видел, как она покраснела, когда прохожий спросил, как пройти к базару.
– Папа! Я покраснела потому, что он процедил сквозь зубы неприличное слово.
– Вот и я говорю. Краснеешь. А это проба качества.
– Папа!
– Павлик!
– Молчите обе.
И Павел Константинович поднялся и решительно направился во двор, вздремнуть под чинарой. Лидия Сергеевна, таким образом, теряла партнера по дискуссии, ведь дочь не собиралась обсуждать с ней этот вопрос. А Люся лишалась гипотетического союзника в случае внезапного и коварного нападения матери. Вдруг Лидия Сергеевна задумает что-нибудь злокозненное.
– Павлик!
– Папа!
– Я молчу, – твердо сказал Павел Константинович, укладываясь на кушетку, покрытую продранным, но мягким ковром.
– Павлик, у них будут смуглые дети.
Тахта привычно заскрипела, дед повернулся задом к своим беспокойным женщинам и предложил, не оборачиваясь:
– Люська, не надо замуж. Усыновишь блондина из дома малютки.
– Павлик, у них будут странные, невыговариваемые имена.
– Люська, назовешь всех по номерам, – сквозь зевоту отшучивался дед. – Так твоей матери сподручней запоминать. Да, номерки непременно нужно будет нашить на одежду, чтобы твоя мама, не дай Бог, не перепутала.
Нависла угрожающая пауза, которую дедушка неверно истолковал как финал темпераментного спора и возможность наконец поспать. Как настоящий контрабандист, он знал множество запретных тропок в царство сна. Некоторые из них вились в пространстве почти легальном и маскировались с помощью книги или газеты. Но в умении прошмыгнуть из реальности в благодатное сновидение высшим пилотажем было заснуть с риском для реноме, но с пользой для организма. Так однажды мой дед заснул на совещании, просто обхватив голову руками. Его похвалили тогда. «Вот как человек за дело радеет! Стыдно ему за то, что у нас тут происходит!» А дедушка Павел видел во сне, как он учится подделывать подпись Наполеона. Нынче он просто юркнул в щелочку сна буквально между ног Колосса Родосского, не зная еще, что Колосс решил дать гопака во вверенной ему лужице. Опасность, конечно, исходила от Лидии Сергеевны.