Мой одержимый - стр. 11
Монах как ни в чём не бывало вновь взялся за нитку и пошёл дальше.
- Как это остановить? – шепнула я патеру.
- Никак, - ответил тот. – Он не уймётся, он из Базеля. Тамошним дознавателям даже петуха было не лень сжечь…[3]
Тем временем доминиканец приблизился к нам. Напротив ступеней кирхи игла замерла, а затем взмыла вверх, натянув нить до предела. Толпа встрепенулась, всматриваясь в получившуюся линию. Она была устремлена прямо на меня.
__________________________________________
[1] Генрикус Инститор, он же Генрих Крамер (1430-1505 гг.) – автор самого известного трактата о борьбе с ведьмами «Молот ведьм».
[2] Domini Canes (псы господни) – игра слов для обозначения доминиканцев
[3] 4 августа 1474 года в Базеле был сожжён петух, снёсший яйцо.
4. Глава 4. Выбор жертвы
Тяжёлый взгляд монаха упёрся в моё лицо. Глотнув воздуха, я устремила на брата Фому самый кроткий и смиренный взор, на который только была способна: «Дай мне хоть один шанс, и я подчиню каждый твой вдох и удар сердца…»
Но не успела я мысленно приказать ему, как он быстро отвёл взгляд. Неспроста учился у Крамера – знает, что смотреть ведьмам в глаза не стоит. Однако, даже не глядя, монах уверенно двигался в мою сторону, следя за метаниями иглы.
Указующее острие иглы кружилось над землёй, тянуло нить следом. Три ряда замерших человеческих тел отделяли меня от доминиканца, начавшего медленно приближаться. Игла настойчиво тащила его вперёд.
Против воли я подалась назад, прикрываясь плечом патера Теодора. Но он, всегда такой спокойный, тоже заметно волновался, хоть и старался не подавать виду.
Брат Фома направлялся точно ко мне, а взгляды людей, прикованные к игле, лишь приблизительно прослеживали направление и метались, пытаясь угадать заранее, на кого же теперь падёт выбор. Каждый в глубине души жаждал, чтобы были наказаны недруги или завистники, и каждый обмирал от страха, представляя себя на месте обличённого.
Повисла такая тишина, что стал слышен плеск озера на окраине поселка. Молчаливый поединок наших взглядов стал почти невыносимым. Впервые за долгое время мне стало по-настоящему страшно.
И тут раздался крик, похожий на истошный вопль чайки. Монах бросился в мою сторону и вытащил из толпы стоявшую передо мной полоумную Дору. Не выдержав общего напряжения, она дико захохотала.
Содрогнувшись, помимо воли я схватила патера за рукав, но он торопливо отдёрнул руку, боясь посторонних взглядов. Он и сам был напуган. Возможно, ему казалось, что игла указывает на него, и только теперь он понял, что угроза миновала.
Меня трясло, по спине текла струйка пота. На этот раз опасность была слишком близко.