Мой любимый призрак. Городские мифы - стр. 53

– В личной жизни да, у меня все иначе, как вам вероятно известно, но картины, они так не совершенны, и половины из того, что задумано я не могу написать из-за своей немощи, силы совсем оставляют меня порой, а ведь это такой труд огромный, а они требуют воплощения.

Пришелец оглянулся, заметил на стене календарь, и понял, что в запасе у гения ничего, почти ничего не осталось, но не о чем говорить он не стал. Ему, да и любому этого лучше не знать, как же можно жить, когда знаешь день своего ухода с такой невероятной точностью. Так было с ним, так было с его любимым писателем. Но это муки адские и для тебя, и для близких. Он склонен был думать, что спас любимую студентку от всего этого, и она поняла его жертву, или не поняла. Вот это ему и хотелось выяснить, когда он так жаждал вернуться туда хотя бы на несколько часов.

Они вместе вошли в мастерскую, где на них взирала из глубины веков Царевна Лебедь и влекла за собой. Пришельцу она не была страшна, потому что не могла лишить его бесценной жизни, а увести она могла туда, где он уже обитал, и куда снова предстояло вернуться. Для него она не опасна, чего не скажешь о творце.

– Как же она прекрасна, – услышал Мастер слова профессора, но ответить ничего не успел, потому что тот исчез. Наверное, условие Мефистофеля действовали и тут, стоило только заговорить о прекрасном мире, и все пропадало, и он лишался жизни и света, и тепла.

Но исчезла усталость, любимая видела, что засыпал он с почти блаженной улыбкой. А утром, около картины он нашел листок со стихотворением, и понял, что его оставил его ночной гость. Он склонился над листом и стал шепотом читать.

Кто это написал? Там не было фамилии автора. Понятно было одно, что написано это в грядущем, о котором говорил ему накануне незнакомец, там, где его судьба и дата ухода больше не были тайной. И потому он затрепетал, пытаясь понять ту самую тайну..