Мой любимый маньяк - стр. 37
- Мне все равно. – повторяю ему то, что сказала ранее, но почему-то уже не чувствую так. – Я хочу в туалет. – Он помогает мне подняться и, обняв рукой за талию, почти несет меня, прижав к своему боку. – Я могу сама ходить. – немного возмущенно говорю я.
- Пока нет, у тебя может закружиться голова.
- Не может… - я вижу, как он собирается возразить. – уже кружится. – ох и кажется не только от сотрясения. От его близости, запаха спелых абрикосов, исходящих от его кожи, нежных, но сильных прикосновений. Ангелика ты идиотка! С чувством обзываю себя и становится немного легче. Но все равно, не хочется, чтобы он меня отпускал. Вдвойне идиотка, Лика!
Он ничего не ответил на мое заявление, только ближе прижал к себе, если это вообще возможно. Я плохо соображаю сейчас. Все плывет и кружится, голова болит. Хоть в туалете со мной не стоял, подождал за дверью и когда я, помыв руки, закрыла кран с водой, открыл дверь и донес меня на руках обратно. Я даже не сопротивлялась. Выпила воды и закрыла глаза. Уже проваливаясь в сон, почувствовала его поцелуй на лбу, а затем легкое поглаживание пальцев на своей руке, запястье. Ну зачем он такой сейчас? Так удобно его ненавидеть. Но я не могу его ненавидеть, когда он так прикасается.
- Уйди. – прошу его, но он не то, что не ушел, даже не убрал руку, продолжая меня трогать меня за руку. Перебирал пальчики, обводил каждую костяшку пальцами, несильно сжимал, будто проверяя мои косточки на крепость. Моя маленькая ручка покоилась в его большой теплой ладони и эти поглаживания были такими нежными, теплыми, дарили спокойствие, что незаметно для себя я провалилась в сон.
Когда проснулась, почувствовала какое-то неожиданное тепло, только с правой стороны тела. Поворачиваю голову и вижу изучающий взгляд Алекса, направленный на меня. Он лежит совсем рядом, соприкасаясь своим боком с моим, а руку заложил за голову. Чувствую, как краснею, есть какая-то интимность в нашем положении тел. Именно сейчас, а не во время секса он ближе всего ко мне. Отворачиваюсь не в силах выносить этот взгляд.
- Как ты? – спрашивает он меня.
- Как будто тебе действительно есть до этого дело.
- Лика, прекрати! – взрывается он, наконец. А я все ждала, когда же он перестанет разыгрывать святую доброту. А потом вдруг начинает хохотать. Я с подозрением смотрю на него, как на городского сумасшедшего, не зная, чего от него ожидать в следующий момент. Я и правда не знаю. Он то страстный, то нежный, то заботливый и невыносимый, грубый…сейчас вот хохочет, когда должен обидеться и уйти. – Ты же намеренно меня злишь, Рыжик, зачем?