Мой любимый глюк - стр. 22

Кругом стояла тишина. И даже дядя Федя не маячил при входе.

-- Неужели Танька наврала?! -- прокралась в мое сознание простая в своей гениальности мысль. -- Но зачем?

Нет, я знала за ней склонность к преувеличению и любовь, страстную, к пересудам.

Однако вот так, просто, звонить и говорить такие страшные вещи она не стала бы.

Или стала бы? Может быть, я слишком плохо ее знаю.

Впрочем, сейчас все станет ясно.

И если это действительно так...то...то я не знаю, что с ней сделаю.

Я быстро прошла к кабинету старшей, и аккуратно постучала. Стучу я всегда. И сама прошу, чтобы ко мне стучали. Мало ли. Не люблю, когда дверь с ноги открывают и входят, когда я, может, пью чай или просто смотрю в окно.

Да, я на работе.

Но личное время, пусть даже десять минут, мне лично необходимы, чтобы расслабиться. 

Антонина Ивановна ответила:

-- Входите.

Я вошла и тут уже не удержалась, кинулась к ней:

-- Антонинванна, что, что с ним?!

Пожилая женщина грустно покачала головой, и сказала:

-- Так не спасли мы его, выходит, Зоенька. Вроде заснул, как ты ушла. А через полтора часа обход - и вот, лежит, не дышит. Белый весь. Мы уж опять срочно Олежку с дефибриллятором вызвали. 

Но…

Она развела руками.

Я почувствовала, как руки мои сжимаются в кулаки. 

-- Нет!!! -- вдруг закричала не своим голосом, никоим образом не ожидая от себя такого взрыва эмоций.

-- Нет! Он не мог!! Вы не понимаете! Не мог он умереть! -- я рыдала и топала ногами, совершенно не понимая, что со мной происходит.

Старшая ойкнула, и скорее к полке в медикаментами.

-- Нет… -- уже спокойнее сказала я. -- Только не нашатырь. Все, Антонинванна. Я пришла в норму.

Вот только… Мне надо к нему, понимаете?!

Антонина Ивановна вздохнула, и будто к чему-то прислушалась.

А потом сказала:

-- Зоенька… Не могу сказать, что понимаю, но… чувствую, что ты права. Тебе надо. Вот и мама твоя, -- тут она запнулась, а я уже и не слушала.

-- Где он? Куда его положили? Неужели в мертвецкой? -- с дрожью в голосе сказала я.

-- Да нет еще. Не успели. Там и лежит, -- с сочувствием и волнением глядя на меня сказала старшая. -- Иди. Иди скорее. Пока санитары не пришли.

Я же, не чувствуя ног своих, не глядя по сторонам, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться бегом  к мужчине моей мечты, быстрым шагом пошла к палате.

Вошла, и закрыла дверь на ключ.

Санитары, говорите? Подождут.

Повернулась, и бросилась к единственной кровати, на которой он так и лежал. Слава богу, три другие были пусты. Повезло.

Рывком скинула одеяло, и, не долго думая, повинуясь чему-то очень и очень странному, но единственно правильному, полностью отключив голову и доверившись одной только интуиции, о существовании которой раньше могла только догадываться, опустила обе руки ему на грудь.