Мой любимый глюк - стр. 24
– Сиятельная…, – и глаза его были преисполнены такой радости, что я прямо заподозрила неладное.
Похоже, интуиция, так долго во мне спавшая, проснулась окончательно.
Самое неприятное было в том, что мужчина смотрел на меня вовсе не так, как во сне.
Совершенно не было похоже, что у него вообще есть то самое желание.
Зарыться пальцами в мои волосы.
Притянуть к себе и накрыть мои губы своими, жесткими и требовательными.
Я почувствовала, что меня заносит куда-то не туда. В область снов и фантазий, впрочем, вполне естественных для одинокой девушки.
Однако было до жути обидно, что этот красавчик, который так и стоял на коленях, не делал никакой попытки совершить нечто подобное.
Гадкие сны!
Я вздохнула и выпрямилась. А потом, внимательно посмотрев на мужчину своей ночной мечты, едва удержалась от смеха.
Красавец стоял, завернутый по пояс в простыню, коей был покрыт, и выглядел бы до жути эротично, если бы не был так серьезен.
Читая романтические книжки, ну да, люблю, я всегда представляла себе, что именно в такой позе принц или там дракон какой делает предложение руки и сердца своей избраннице.
Избранница при этом трепещет, полыхает жарким румянцем, и тихо лепечет его имя.
Так вот.
В моем случае ничем подобным и не пахло.
И я, уже несколько успокоившись, рискнула спросить:
– Как вы меня назвали?
Мой глюк моргнул и откинул ниспадавшие на лицо роскошные белокурые волосы.
На секунду глаза его подернулись дымкой, а потом он утвердительно кивнул.
– Сиятельная, конечно. Как же еще я могу вас называть? – удивленно спросил он.
Заметьте, спросил у меня. Ну, здравствуйте, Зоя, приехали.
Судя по всему, мужчина был уверен в том, что я прекрасно осведомлена, что этот, не побоюсь сего слова, титул, знаком мне с пеленок.
Ну, раз сиятельной назвал.
– Вы позволите подняться, сиятельная? – спросил он. – Колено, знаете ли, – и мужчина развел руками.
– Да конечно, – оторопело сказала я.
– Благодарю вас, – удовлетворенно произнес мой глюк и с некоторым трудом поднялся на ноги. При этом, как я заметила, он внимательно следил за тем, чтобы простыня, коей он был обвязан, не дай бог не развязалась.
Передо мной как наяву пронеслось чудное виденье, нынче скрытое от любопытных глаз. Тут я почувствовала, что краснею.
Да что же такое! Глюк, не глюк, а пациент. Живой, слава богу!
– Зоя, соберись, – строго сказала я себе. – А раз живой, то вот пусть и объяснит, какая такая я вся из себя сиятельная.
Обращение было странным, но не скажу, чтобы мне не понравилось.
– И я жду объяснений, милорд, – вдруг, само собой вырвалось у меня.