«Мой лучший друг товарищ Сталин» - стр. 48
Я уже успел сообщить Кобе, что процветающий бизнес Риббентропа – продажа дорогих вин. Коба весело потребовал у немецкого министра оценить наши вина из крымских подвалов Абрау-Дюрсо. Риббентропу пришлось выпить несколько бокалов – оценил высоко.
Затем по просьбе Риббентропа они с Кобой уединились и повели разговор через немецкого переводчика.
Беседа была недолгой. Тосты и общее веселье вскоре продолжились.
Главным выпивохой в Политбюро считался Молотов. Он умел пить как-то сосредоточенно – мрачно, совершенно не пьянея. После десятка новых тостов я увидел совершенно белое, изможденное лицо Риббентропа…
Коба был беспощаден.
На приеме присутствовал и Каганович. В этой щекотливой ситуации он держался скромно, стоял в сторонке. Коба любил острые шутки.
– Господин Риббентроп, я предлагаю новый тост – за нашего железного наркома Лазаря Моисеевича Кагановича. Он построил наше метро и ведает всей нашей тяжелой промышленностью. – И насмешливо посмотрел на Риббентропа.
Тот, пьяный, зашептал:
– Ради вас, геноссе Сталин, хоть за Дьявола. У нас тоже есть полезные евреи. Фюрер их высоко ценит. Вообще у нас фюрер решает, кто еврей, а кто – нет. Но всех бесполезных евреев… – Он спохватился, замолчал. Он был совсем пьян, и посол Шуленбург попытался закончить прием.
Но неумолимый Коба решил произнести и маленькую речь о значении пакта.
– Пакт о ненападении – залог мира в Европе. Так выпьем же, друзья, за мир во всем мире! Господин Риббентроп, не отставайте!
Немец с мертвенно бледным лицом выпил. Зашатался. Только тогда Коба согласился его помиловать.
– Ну давайте прощаться. Передайте рейхсфюреру, что Советский Союз никогда не обманет своего партнера.
Уже уходя, едва не падая и опираясь на Шуленбурга, Риббентроп вдруг остановился. Обернулся, и… хмеля как не бывало. Он сухо и нарочито громко произнес:
– Прощаясь, я хочу, геноссе Сталин, напомнить о нашем разговоре: фюрер ждет личной встречи.
И ушел.
– Сукин сын, – сказал мне потом Коба, – ведь договорились: никому ни слова.
Как сообщил мой информатор, вернувшись в посольство, пьяненький Риббентроп восторженно описал сотрудникам великолепный прием, который устроил Сталин: «Как добрый отец семейства, он заботился о нас, о гостях».
Счастливый Риббентроп покинул советскую столицу через двадцать четыре часа после своего прибытия.
Гитлер принял его в присутствии генералов. Один из них, генерал Йодль, за обедом рассказал о приеме жене. Разговор слышал новый слуга. Этого было достаточно. Уже вечером я сообщил Кобе: «Риббентроп заявил: «Я чувствовал себя в Кремле, как среди соратников по партии! Сталин очарован вами».