Мой личный враг - стр. 24
– Неплохо бы, конечно, – ответила Александра смущенно. – А то я буду ездить незнамо сколько.
– Водить давно пора, – пробурчал Михаландреич, но машину все-таки вызвал.
На лестнице Александра вспомнила, что у нее совсем нет денег, а приезжать к бабе Клаве с пустыми руками стыдно. Искать Андрея было некогда, поэтому Александра отправилась к Ивану Вешнепольскому.
– Вань, одолжи мне денежек, – попросила она, приоткрыв дверь его кабинета, где он что-то негромко втолковывал давешнему корреспонденту. – Совсем ничего нет, а мне нужно…
Улыбаясь до ушей, Иван вылез из-за громадного, заваленного бумагами стола и пошел к ней, на ходу доставая деньги.
– Сколько тебе? Сто? Двести?
В руках у него были доллары.
– Ты, Вань, совсем оторвался от жизни, – сказала Александра и заглянула к нему в бумажник. Порывшись, она вытащила бумажку отечественного производства и помахала ею у него перед носом. – Видел? Запомни, а то будешь потом в американской валюте требовать.
– Запомню, – пообещал Иван. – Ты еще вернешься?
– Конечно, – сказала она. – Куда же я денусь?
Но когда в комнату «Новостей» позвонил Андрей Победоносцев, Лена Зайцева, оглядевшись по сторонам и не увидев Александры, сообщила ему, что она уехала и сегодня уже не будет.
Михаландреич обедал, Вешнепольский тоже не заходил, и некому было уточнить эту информацию.
Александра купила бабе Клаве желтых лохматых хризантем. В портфеле у нее лежали ножницы и пустая стеклянная банка из-под кофе, чтобы было куда поставить цветы. Длинные толстенные стебли придется втрое или вчетверо укоротить, иначе не успеет она дойти до выхода с кладбища, как они отправятся на продажу по второму кругу.
Дождь все шел, и в мире было муторно и тоскливо, как в предчувствии большой беды.
По мокрой дорожке, засыпанной желтыми листьями, Александра добралась до бабы Клавы и тихо с ней поздоровалась. Старая береза над соседним памятником зашелестела под внезапно налетевшим ветром, обдав Александру дождем и жесткими листиками, похожими на золотые монеты.
Александра усмехнулась. Баба Клава, как всегда, выражала ей неудовольствие.
Не было случая, чтобы бабушка за что-нибудь похвалила Александру. Все она делала не так, всегда была нерасторопна и неумела, никогда не могла соответствовать высоким бабушкиным идеалам. Наверно, бабе Клаве казалось, что именно так нужно воспитывать детей, чтобы из них вышел толк. Наверное, она считала: если все время указывать человеку на его ошибки и промахи, он перестанет их делать.
Но Александра все время ее подводила. Промахи следовали один за другим.