Мой истинный враг - стр. 54
Это словно проникновение внутрь, под кожу. Это глубже, чем секс. Для Ребекки не значит ничего, а для Мэтта – еще один шаг навстречу. Да, он рисковал, он подставился, но ему было настолько плевать на это, что он не ощущал боли. Даже прикосновение не приносило такого чувства восторга, возбуждения, любви, какое приносил холод клинка на коже, запах крови и черного, смолистого отчаяния.
Филип смотрит на шприц, потом – на него. Хмурится.
– Мэтт, еще рано.
– Лучше рано, чем поздно!
– Ты бы видел себя! Не сходи с ума, у нас есть еще несколько часов, Ребекка далеко, а приковать тебя в подвале мы всегда успеем. Хватит.
Он хочет защитить Ребекку. Он сожалеет, что не посадил ее в самолет, не выслал за тысячу миль, не обложил аконитом со всех сторон, не вызвал доктора Хэнка, не попросил о помощи, в конце концов! Он не знает, что он может сделать. Страшно и, впервые в жизни – не за себя. Ребекка, ее безопасность – это все, что его сейчас беспокоит.
Небо за окном сереет. Он отодвигает прозрачную занавеску и разглядывает облака. Тихо, так, чтобы сестра и брат не заметили, выдыхает. Нет, ему пока не хочется обращаться, но его виски расплющивает от напряжения.
Ребекка...
– Ты прав, – вздыхает он, буквально заставляя, принуждая себя успокоиться. – Не из-за чего переживать, еще рано.
Он поворачивается. Эстер с недоверием косится на него, Филип смотрит внимательно, словно ожидая подвоха.
– Пойди приляг. Или душ прими, я не знаю.
– Душ, – кивает он. – Отличная мысль.
Пока отмокает в ванной, старается не думать ни о чем. С трудом, но выходит. Освобождает голову, дышит глубоко, полной грудью, успокаивает поскуливающего волка в груди.
Все будет хорошо, парень. С ней все будет хорошо. Мы не навредим ей. Мы любим ее, да? Любим.
Любим…
Он не понимает, откуда вообще берется это слово. То, что он испытывает к Ребекке – это сильнее любви и вообще на нее не похоже. Это другое, подреберное, цепкое, это инстинкты, животная потребность и прилипчивое «моё». Называть это любовью, по меньшей мере, странно. Любят люди. Ребекку же выбрал зверь.
Блуждая в собственных мыслях, отталкивая их, опустошая голову, Мэтт не замечает, как проваливается в сон. А просыпается, когда слышит крики со стороны двери.
Он не сразу соображает, где он. Выныривает из дремы, распахивая глаза. Мутным взглядом осматривается – вода, белые стены. В ванной.
Филип по другую сторону кричит:
– Мэтт! Мэтт, ты как там?! Луна взошла! Открой!
Он матерится, вылезая из ванны, расплескивает воду, шлепает босыми ногами по полу. Успевает натянуть домашние штаны прямо на голую задницу, как грохот – Филип вышибает дверь.