Мой ХХ век. Как это было - стр. 2

Где-то в 1930 году большевики под видом борьбы с сельской буржуазией начали уничтожать так называемых «кулаков», то есть зажиточных крестьян. Однажды пришла к деду во двор так называемая «тройка» – комиссия по раскулачиванию крестьян. Состояла она из председателя райисполкома, представителя райкома партии и работника НКВД. Предварительно извинившись и потупив глазки, сообщили деду примерно так:

– Ты уж извини, Алексей Егорович, но тут такое дело: от родной партии большевиков пришло распоряжение бороться с элементами буржуазии в деревне. Велено раскулачить двух кулаков в вашей деревне. А поскольку ты, Егоров, самый работящий и крепкий мужик на селе, то, ты уж извини, будем изымать у тебя излишки, и пойдёшь ты в тюрьму как враг Советской власти.

Так дед впервые узнал, что он, оказывается, буржуй, да ещё и враг народа. До этого дня он по простоте своей думал, что народ состоит из таких, как он, крестьян. Дед, видимо, обладал определённым чувством юмора: он кликнул своих детей и велел им построиться строем шеренги. В строй встали Фрося, Николай (мой отец, 11 лет), Александр, Нина и Валя. Груни не было, потому, что она уже вышла замуж. Дед показал представителям власти на испуганный строй детишек и говорит:

– Вот мои излишки! Забирайте любого!

Отец мне говорил, что в тот момент он очень испугался. Подумал, что его действительно заберут куда-то. Но до этого пока не дошло.

«Тройка» посчитала количество коров и лошадей, прибавила сюда куриц с петухами, полученную сумму поделили в уме на количество едоков. И получилось, что никаких излишков нет. Но надо было что-то делать. Задание Партии необходимо выполнить! Выход нашёлся: забрали из дома фамильный медный тульский самовар, а из амбара выкатили запасное колесо от телеги. Деда посадили на сани и отвезли в тюрьму.

По этому поводу в течение многих лет мне хотелось сказать Советской власти: «Слушайте, родные! Я уже не спрашиваю, куда вы дели моего деда. Даже бог с ней, с запаской для телеги! Но верните хотя бы фамильный самовар!». Хотелось так сказать, но я сдерживался.

Однако закончилось всё не так плохо. Через несколько месяцев дед Алексей неожиданно вернулся в деревню. Зашёл в хату весь злой, грязный, с чёрной бородой, заросший и оборванный. И тут мой папа первый раз в жизни услышал, как его отец ругается матом. Не знаю, в чём была причина. Не допускаю, что это было сказано в адрес Вождя всех народов, Великого Сталина.

Деду повезло. Как раз в это время И. Сталин опубликовал в «Правде» свою статью «О перегибах в деревне». И деда выпустили. Но в покое не оставили.