Мой гениальный залёт - стр. 42
Мой «Солнечный компас» в руках Лёхи?.. Он теперь мой совладелец? И ясно-понятно, что если и оставались призрачные надежды выкупить акции потом когда-нибудь, то только что они разбились о суровую реальность жизни.
А потом случилось это. Павлик Костров закрыл меня спиной. Отгородил от персонального кошмара. Вышел вперёд, решительным жестом отправляя меня в свой крепкозадый тыл.
От неожиданности я уткнулась ему лицом между лопаток – прямо в пиджак за несколько тысяч баксов. Почувствовала, как рука Кострова по-хозяйски погладила меня за бочок, и стало легче дышать.
По идее, возмутиться нужно, объяснить, чтобы не путал меня с собакой, а на деле я плотнее прижалась лбом к его спине и судорожно вздохнула. Получился несчастный горестный всхлип. Правда, очень тихий. Возможно, Лёха его не услышал – я на это очень надеюсь.
– Потрудитесь выйти и закрыть дверь с той стороны, – сказал Павлик таким тоном, что даже я невольно сжалась.
– С чего бы? – холодно возразил Лёшка. – Рабочий день в разгаре, а с Юлией Сергеевной нам нужно утрясти важные моменты. Это вам бы я посоветовал покинуть кабинет, а потом – и стены здания. Судя по вашему внешнему виду, Юлия Сергеевна ясно дала вам понять, что вы – нежелательный гость или клиент.
– Рабочий день продолжится через несколько минут, а сейчас – обеденный перерыв. И, насколько я понял, Юлия Сергеевна не желает вести с вами беседы и тратить время, отведённое на законный отдых, на обсуждение с вами деловых вопросов. А я со своей невестой сам как-нибудь разберусь, без посторонних.
– А-а-а, жени-и-их-х-х! – издевательски протянул-прошипел мой бывший. – Ну так и я не посторонний. И тоже жених. А в обеденный перерыв могу и не дела обсуждать, а личное. Глубокое личное, проверенное годами.
Сволочь. Я покрепче впечатала лоб в восхитительную ткань и вдохнула запах Павлика Кострова, а затем взяла и сделала то, чего мне очень хотелось: обвила руками талию своего э-э-э жениха.
Горячий – это единственное, что меня порадовало. А ещё понравилось, как его живот дёрнулся под моими пальцами. И если уж взвешивать два зла, то Костров мне нравился больше, чем беседа с бывшим Ильиным.
Вот ведь: Лёшку я знала куда лучше, чем Павлика Кострова, а ближе и понятнее, не таким пугающим оказался почти незнакомый человек. Отец моих детей. И это придало сил. Влило их буквально в жилы, доставило кислород, куда надо, и мозг благодарно заурчал, заработал, как исправный мотор.
Я не отказала себе в удовольствии – погладила собственнически Павлика по животу, от чего он содрогнулся весьма ощутимо, доставляя мне незабываемые моменты торжества. Теперь я точно знаю, как его укрощать! А затем, вздохнув, отлипла наконец-то и вышла из-за спины-укрытия.