Мой гениальный залёт - стр. 41
Кому-то Боженька мозгов отсыпал, а Павлику – слишком раздутую самоуверенность.
– Не надорвётесь? В трёх ипостасях-то? – щурю глаза, и руки сами по себе в боки лезут.
– Я выносливый и жилистый.
– Вы наглый и самоуверенный.
– Стрессоустойчивый и спокойный.
– Другими словами – пофигист!
– Вам меня не уязвить, поэтому не старайтесь.
– Потому что вы бесчувственный, бессердечный сухарь!
– Зато вы, – запнулся, посмотрел на меня пристально и совершенно другим голосом сказал: – Ты такая красивая, Юль.
В груди булькнуло и захлебнулось от избытка чувств сердце, но я всё же попыталась воспротивиться тому магнетизму, что сбивал с ног, тащил на аркане к этому невыносимому мужчине.
– Не морочьте мне голову! – прошипела из последних сил.
– И не собирался, – ответил он спокойно и предложил: – Давай немного помолчим.
– Ни за что!
Он вздохнул и кивнул с сожалением:
– А придётся.
И накрыл мои губы умопомрачительным поцелуем.
На миг я позволила себе обмякнуть, расслабиться. Приятно ж, чёрт побери! А потом нашла силы оттолкнуть Павлика от себя подальше. И от греха тоже. А то вот-вот – и опять случится сексзатмение.
Стоим мы, значит, красные, пялимся друг на друга, дышим тяжело. У него волосы мокрые и пиджак пострадал. А всего-то четверть стакана выплеснула. Уж что было.
Я, наверное, тоже хороша, как помидор на грядке после ливня.
И тут дверь без стука открывается. Я уже было собралась рявкнуть, что неплохо бы не врываться без спроса. Но только булькнула и на каблуках качнулась.
– Юль, ты что, в рабочее время душ принимаешь или дерёшься? Или спортом занимаешься? – поинтересовался вошедший и ленивым взглядом облизал меня с ног до головы. Медленно, с оттяжечкой.
– А ты что здесь забыл? – каркнула грубо, обретя наконец-то возможность говорить.
– А я купил эту компанию, Юль, – выдал этот гад, и в башке моей взорвалась петарда, окрашивая мир в бело-красные всполохи, точечки и пимпочки.
– Кто это? – спросил Павлик Дмитриевич.
Конь в пальто. Дед Пихто.
– Никто, – процедила, почти не разжимая губ, чтобы не зарычать ненароком.
Потому что перед нами во всю красу своих замечательных метр девяносто шесть стоял Алексей Дмитриевич Ильин.
Моя бывшая, а также сумасшедшая, а также несчастная любовь.
Тот, из-за которого я поклялась никогда больше не влюбляться, чтобы не быть слабой и беззащитной, брошенной и несчастной.
Глава 15
И грянул гром. И полетели перья
Юля
Судьба, если ты хотела ударить, то сделала это подло и очень больно. Но мне уже давно не двадцать, поэтому на ногах я устояла, хотя по правилам бокса нокдаун засчитан: несколько секунд я пребывала в прострации, пытаясь очухаться.