Мой дядя Пир-Будаг - стр. 13
– Кто это тебя так разукрасил? – спросил он Псу.
– Твоя племянница, – грубо ответил Пса.
– А где она? – испуганно спросил дядя Пир-Будаг.
– Бросилась с обрыва, я не толкал, спроси у них, – Пса кивнул на своих товарищей.
Дядя Пир-Будаг, схватив за руку одного из мальчишек, сказал:
– Бежим, покажи, откуда она бросилась.
Вернулся дядя Пир-Будаг, когда совсем стемнело, и увидев меня возле дедушки, сделал удивленные глаза, а потом улыбнулся и приложил палец к губам – мол, помалкивай.
А я подумала: хорошо, что не рассказала дедушке обо всем случившемся, а ограничилась тем, что целый день пасла телят.
Но все-таки дедушка поругал Пир-Будага.
Сначала он спросил:
– Сын мой, с каких пор в нашем селе стали посылать девочек пасти скот?
– Не скот, а телят, – уточнил дядя Пир-Будаг, добавив: – ничего в этом плохого не вижу.
– Да, конечно, нет ничего плохого даже в самом грязном, но честном, добросовестном труде. Но все-таки испокон веков труд был разделен на мужской и женский, и ты, пожалуйста, не нарушай правил, утвержденных теми, кто был поумнее тебя.
Много из того, что говорил и как поучал отец, влетало в одно ухо Пир-Будага, а в другое тут же вылетало. Меня это не очень волновало бы, если бы не его забывчивость, непослушание и постоянное стремление перепоручать мне порученное ему. Все это было связано с неприятностями и риском, возникающими самым неожиданным образом.
Скажу для примера.
Бабушка, обращаясь к Пир-Будагу, говорит: «Сынок, сбегай на луг, приведи коня, хочу завтра утром поехать на базар».
Другой, хороший сын сразу побежал бы, а он молчит, смотрит на меня, моргает и кивком головы дает знать, мол, иди ты.
Луг, на котором пасется наш стреноженный конь, совсем недалеко, даже виден из нашего окна. На дворе еще светло, хотя в комнате зажгли керосиновую лампу.
…Дядя Пир-Будаг вышел в прихожую, снял с гвоздя уздечку и кинул мне. Я схватила ее и побежала.
Конь щипал траву. Услышав шаги, он приподнял голову, посмотрел на меня и снова начала щипать.
Я подошла к нему, держа в обеих руках уздечку так, чтобы удобнее было надеть. Только хотела сунуть меж зубов удила – конь фыркнул и задрал голову. Я подождала, пока он опустит ее и снова станет щипать траву.
Так делала несколько раз. Конь не поддавался. Дотянуться до его поднятой морды я не могла никак, да еще он, несмотря на опутанные канатом ноги, медленно уходил вверх, в гору.
Стало темно. Я боялась темноты. В ауле уже во всех окнах горел свет.
Я решила вернуться обратно и шла, от страха громко напевая песню, так, чтобы не слышать звуков и шорохов, доносившихся отовсюду. Когда я вошла во двор, увидела дядю Пир-Будага. Он спросил: