Мой друг – пилот, я с ним - стр. 77
– Прокладывать курс надо к звёздам в прямой видимости. Почему?!
– Так мы избежим явных гравитационных помех, таких как звёзды. – Прошептал Майк.
Звезда шла справа от их курса. В обычном пространстве они не отличили бы её от других светящихся точек, но в гиперпространстве, где основным объектом измерения служит гравитация, она сверкала сильнее чем факел взлетающего корабля, а вихри, поднимаемые ей заполнили половину небосвода. Звёзд не было и в помине, молочная пена, спокойно обвивавшая раньше «Птичку», свернулась в тугие пряди и каждая приближающаяся била по борту как штормовая волна. В этих местах пространство было скручено особенно сильно, о чём свидетельствовал пойманный в эти ловушки звёздный свет. Гравитация настолько сильно давала о себе знать, что казалось, одну половину тела тянет сильнее, чем другую. Что тут говорить о корабле с размахом в двадцать метров. Пока силовые балки на одной половине корабля растягивало, на другой сжимало.
– А если врубимся в волну, то и перекрутит. – Проскрежетал сквозь зубы Стэнли.
Он со всех сил старался подкорректировать курс «Птички». Брать на себя управление в гиперпространстве смерти подобно, можно вообще не вынырнуть, а вот помочь компьютерам следовало. Но для этого нужно было преодолевать все защитные барьеры и стараться не переборщить. Майк параллельно отслеживал реакцию двигателя на происходящее. Однако, случись серьёзное, он был бы не в силах что-либо предотвратить.
– Главное не попасть на излом, – Стэнли думал, что он говорит про себя, но Майк оглянулся на его шёпот.
Прямо на них надвигался гигантский вал, словно волна цунами, он грозил затянуть их в своё чрево и тогда пиши пропало. Корабль совершенно не чувствовал управления, его настроили идти по прямой линии, что он и пытался делать. Иногда Стэнли казалось, что судно вообще не реагирует на его команды, хотелось изменить векторы тяги чуть сильнее, но боязнь непоправимой ошибки каждый раз удерживала его.
Первый шквал разбудил их около получаса назад, Стэнли выбросило с койки, а Майка из пилотского кресла. Этим в основном и объяснялся гнев Стэнли. Хотя на внешних экранах ничего не изменилось, новый шквал продемонстрировал чего надо бояться. Фиолетово-белая молочная пена закрученного в складках искривлённого пространства света неожиданно дугой изогнулась перед форштевнем и полетела прямо на них. В ту же секунду им показалось, что они резко приземлились на бетонное поле. Корабль протрясло так, что глаза заболели от ряби.
– Мы что уже на траверзе? – закричал тогда Стэнли.