Мой бывший пациент - стр. 19

А посмотреть было на что. Я готовилась увидеть все, что угодно. Но взгляду предстала небольшая парковочная площадка перед высоким каменным забором. За ним — обширный ухоженный участок. Повсюду остатки леса — деревья, кустарники — и каменные дорожки. Вдоль дорожки горят фонари. Во дворе витает запах еды, а перед двухэтажным кирпичным домом мальчишки гоняют мяч по площадке.

На крыльце нас уже ждали.

— Скорее, — кивнул высокий парень на двери и махнул мобильным. — Я разговаривал с вами. Семен. Карену совсем плохо…

Мы с Горьким проследовали за ним в сопровождении двоих медиков с носилками и чемоданами. Одного взгляда на Карена оказалось достаточно, чтобы понять — дело совсем плохо и много времени упущено. Мы его даже разогнуть не смогли — так сжался кренделем, пытаясь ослабить боль.

— Карен, — пыталась дозваться я парня, делая инъекции. Но он только мотал головой, не открывая глаз, и что-то невнятно мычал. — Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Осмотреть его толком не удалось, пришлось отнести в машину как есть. Весь путь до больницы мы с докторами были заняты тем, чтобы парень дотянул и хоть немного пришел в себя. Я слышала, как Горький отвечает по мобильному, но никак не могла понять, с каким именно из Князевых он говорил. Как выяснилось потом — с обоими.

14. 13

Игорь приехал на осмотр брата и потерял меня. А Стас переживал за своего подопечного и пытался выяснить обстановку у Давида.

У Карена оказался перитонит, и мы его едва не потеряли, но операцию он пережил, и теперь нас всех ждали его первые критические сутки. Мне казалось, что ночь он должен пережить. Такие, как этот Карен, вцепляются в жизнь зубами намертво. И почему-то это стало для меня особенно важно.

Оказалось, что я отдала сердце не безнадежному подлецу.

Из операционной я выползла на ватных ногах и едва ли не по стеночке. И сразу же попалась Князеву-старшему под горячую лапу.

— А ну в смотровую! — рявкнул он, подхватывая меня под руку.

— Узнаю, кто тебе донес, уволю, — устало повисла я на его крепкой руке.

— Стас, — удивил меня Игорь. — Ива, ну чего ты ждешь? Почему не сделала капельницу? А выходной свой после бессонной ночи и обморока проскакала на ногах, да еще и в операционной оторвалась!

— Ой, чья бы собака рычала, — закатила я глаза, растекаясь по кушетке. — Что ты от меня хочешь?

— Я не хочу узнавать в тебе себя, — вдруг обреченно выдал он. — Руку давай.

— Тебе, значит, можно, — зачем-то препиралась я, устало глядя на него из-под ресниц.

— Мне можно, — сосредоточенно возразил он, вводя иглу мне в вену. — Не шевели рукой.