Мой бывший пациент - стр. 18
— Допрыгался, герой? — презрительно выдавила я. — Тебе нельзя вставать.
В палату послышался стук, и заглянул некто с мрачной небритой физиономией:
— Мы за Князевым.
— Я разберусь, — хмуро сообщил Горький и вышел в коридор.
— Какого черта ты творишь? — Я поднялась и прошла к кушетке. Стас лежал бледный, его глаза лихорадочно блестели, а лоб покрылся испариной. Даже жалко стало, если вспомнить, кто именно уложил его на кушетку. — Я поставлю тебе капельницу…
— В пятидесяти километрах от Москвы в резервации умирает подросток, за которого я взял ответственность, — вдруг просипел он. — Я не смог дозвониться кому-то, кто бы оказал помощь. Ночь он может не пережить.
Я нахмурилась, покусала губы…
— Скажи, откуда забирать. Я съезжу за ним.
Стас перевел на меня взгляд и тяжело сглотнул…
Через полчаса мы уже летели с Горьким и бригадой скорой помощи по МКАДу. Сидя рядом, мы с Давидом изучали документы, которые мне скинул Стас.
— Я только сегодня узнал, что у Стаса есть приемные, — качал головой Давид, глядя в экран мобильника.
— Да, неожиданно. — Я листала ту же самую папку документов со своего аппарата.
Оказалось, что у Князева-младшего подтвержденный статус опекуна, и за ним числятся два десятка подростков-оборотней. Да еще и таких, на которых бы другие приюты поставили крест. Все — с зависимостями в прошлом. «Трудные подростки». Парень, который нуждался в помощи, поступил к нему самым последним и все еще был на реабилитации. Мы связались с ответственным, которым оказался самый старший из группы. Семён сказал, что Карен периодически теряет сознание, а когда приходит в себя — кричит и бредит. По всем признакам у парня вырисовывался либо острый аппендицит, либо что-то с почками. Что бы там ни было, оно совершенно точно угрожало его жизни. Но трагичней всего было то, что полевые врачи обслуживать такой приют не особо рвались. Один вызов, и местный фельдшер уехал в другом направлении, не оставив себе замены. И такая ситуация возникала сплошь и рядом. Если бы Стас не был в больнице, он бы сам отвез Карена в хирургию. Но он не мог. И это роковое стечение обстоятельств теперь может стоить парню жизни.
Когда вспышки огней скорой залили пропускной пункт поселка красным, было уже темно.
— Мы поедем обратно через некоторое время, — сообщил водитель охраннику, и машина помчалась дальше по гравийной дороге, подпрыгивая на колдобинах. — Держитесь!
— Горький, вот я все понимаю, — клацала я зубами, держась за ручки. — Но не понимаю, зачем ты едешь со мной…
— Хочу сам посмотреть на все, — отозвался Давид. — Я долго думал о Стасе очень плохо и не могу поверить, что настолько ошибался.