Мой брат Владимир Высоцкий. У истоков таланта - стр. 8

«Ночью чувствую себя как в детстве. Только устаю быстрее. Нашел и пробую слепить в целое кусочки записей за Высоцким, чтоб не забылось. По “Махагонии” (он произносил – “Мах! – агония!”).

Мах – агония.

Итак, какой спектакль мы хотели сделать у нас в Пушкинском?

Начну с того, что Высоцкий зациклился на мотоцикле. Или потому, что любил Джека Николсона, а в прокате только прошел фильм «Ночные ездоки», или потому, что эпоху заполнили рокеры, – не знаю. Я думаю, он и сам был не против, чтобы укротить своенравного коня – мотоцикл…

Но это действительно была отличная идея, формально современная и по сути.

Интересовало его место действия.

Александра Высоцкая. 1943 г. Кубань

– Слушай, а что, если не голый пустырь и не свалка? – спросил он уже на первой или на второй встрече – Эти целинные вагончики всем надоели. Даже если Боровский собьет их из настоящей вагонки. Так вот: что, если не помойная яма, а – старинный замок? Как в Мукачеве? Джипом – через подъемный мост, колесами – по витражам и картинам, иконам и рыцарям! А? Приехали – засрали! Ты мукачевский замок видел?

– Конечно. Но почему именно мукачевский?

– Я туда пацаном ездил. К родичам. Отдыхали на Латорице. Красотища – не нарисуешь! Замок на горе, в небесах, выше – один Бог. И весь городишко – как Таллин! А пролетарий по этой красотище – ободранным джипом! Газ, грязь, бензин, автоматы, пивные банки и девки. А? А в финале – потоп. Всемирный. И все проваливается – “в туман, туман, туман…”.

Я не успел согласиться или запротестовать, как он, чтобы не показаться слишком «лиричным», срезал настроение – “шуточкой-прибауточкой”:

Слева направо: Семен Владимирович, Алексей Владимирович с сыном Сашей

“Азия” в этот раз был он, “скиф”, глаза прищуренные, как у японца.

Джип мне не понравился. У меня он вызвал ассоциацию с американцами: оккупированная зона, бравые негры в пилотках, конец войны. Высоцкий сразу же предложил другой вариант. Мотоцикл с коляской. На нем двое в черных блестящих плащах и мафиозных брехтовских шляпах под касками; за ними – хмурые тени от других мотоциклистов. Двое снимают каски – “белокурые бестии”, “истинные арийцы, характер нордический”, красивые, как Штирлиц.

Мы отказались и от этого – как от знака чисто немецкого фашизма. Так въезжали в города немцы, на мотоциклах с колясками. Так въехали в наш киевский двор немцы в 1941 году…

От мотоцикла Высоцкий и не думал отказываться. У него уже, оказывается, был текст. (“Так, прикидка”, – сказал Владимир).