Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше - стр. 16
Я выглянул на улицу. На дороге стоял желтый фургон, перед ним – тип в бейсболке. В одной руке блокнот, в другой – ручка.
– Мац… Маццариол? – спросил он, вглядываясь в свои записи.
– Да.
– Подгузники.
– Что?
– Ваши подгузники.
Я немного отпрянул, словно мне на нос приземлилась оса.
– Подгузники? – пробормотал я. – Подождите минутку!
Потом побежал на кухню:
– Папа…
– Что там?
– Подгузники.
– Что?
– Там фургон и тип, который говорит, что у него наши подгузники.
– Наши… А! – Он просиял. – Ну да, да! Вот это скорость! Не думал, что так быстро привезут. Пойдем! – Он поднялся и вышел.
Папа и тип в бейсболке пожали друг другу руки. Потом тип в бейсболке всучил папе ворох бумаг на подпись и пошел открывать фургон. Я не отставал от него ни на шаг. Дверцы фургона распахнулись, и…
– Вау!!! – завопил я во весь голос. – Никогда ни у кого не видел такой горы подгузников!
– А ты их часто видишь? – серьезно спросил тип.
– Еще как! – Я обернулся к папе: – Пап?
– Да?
– Это для детского сада? – спросил я, зная, что папа работает администратором в детском саду.
– Нет.
– А что мы с ними будем делать?
Папа вздохнул:
– Боюсь, что с Джованни тема подгузников будет актуальна еще долго. – Он показал на фургон, на боку которого красовался улыбающийся младенец. – А брать оптом намного выгодней, так что…
Тип в бейсболке выглянул из-за фургона:
– Поможете с разгрузкой?
Добрых полчаса мы мотались туда-сюда, перемещая упаковка за упаковкой гору подгузников из фургона на кухню. Затем тип в бейсболке (совершенно выдохшийся) сел в фургон и укатил, а мы переместили гору из кухни в парадную гостиную. Упаковку за упаковкой.
Потом я еще долго развлекался тем, что строил из этих подгузников иглу.
Джо развивался. В своем ритме. Своим, особым образом. Но развивался. Многие вещи получались у него все лучше и лучше – например, хватать. И довольно долго – прямо-таки бесконечно долго – для него существовали лишь два действия: хватать и швырять. Ничего другого он, по сути, не делал. Поначалу-то у него и с этим было глухо. С хватанием, в смысле. Не мог даже зажать в руке соску или бутылочку. Но когда он вдруг осознал, как работает рука, и понял фишку большого пальца – ну, то есть что с его помощью можно хватать, – то каждый предмет сразу же превратился в объект для хватания и дальнейшего швыряния. И довольно быстро стало ясно, что эти действия неразделимы: все, что можно схватить, должно быть затем брошено.
Из всех потенциальных объектов для швыряния Джованни предпочитал мягкие игрушки. Подаренный мной гепард стал летучим. Вот только игрушек у нас было всего штук десять, а на выполнение задачи «схватить-швырнуть» Джованни тратил… сколько? секунд десять? да, наверно, и потому расправа с десятком игрушек занимала его максимум на две минуты. А больше нам особо нечего было дать ему пошвырять.