Мост в прошлое, или Паутина для Черной вдовы - стр. 32
– Вета… – осторожно начал Орлов, не желая уезжать на работу провожаемым вот этим хмурым взглядом. – Ты это… может, возьмешь Лешку да куда-нибудь на море, а?
– Самое время! – фыркнула она, раскуривая тонкую коричневую сигарку. – Не сезон.
– Ну, пусть не на море, – покладисто согласился он. – Пусть в Европу – хочешь?
Виола подняла прозрачные, как горное озеро, голубые глаза и, не мигая, уставилась на мужа. Через пару секунд тот почувствовал легкое головокружение и слабость, захотелось подняться в спальню и прилечь на прохладный шелк постельного белья.
– Что задумал? – медленно и тихо спросила Виола, выпуская сигарный дым прямо ему в лицо.
– Предчувствие… – вяло пробормотал Григорий, не в силах оторвать взгляда от ставших широкими зрачков жены. – Предчувствие какое-то… холод могильный… как в тот раз…
Виола, не сводя с мужа глаз, снова выпустила облачко дыма, повторила про себя его фразу про «могильный холод, как в тот раз», подумала о чем-то и вдруг резко щелкнула пальцами. Григорий дернулся, как от удара хлыстом, а она невозмутимо проговорила:
– Холодно еще везде, Гриша, не хочется мне. А ты, кажется, уже опаздываешь, – она указала сигарой на циферблат больших напольных часов.
– Ох ты, елки! – подхватился мэр, потирая пальцами заболевший затылок. – Давление, что ли? Голова заболела.
Виола дотянулась до ящика стоявшего рядом старинного комода, вынула упаковку каких-то таблеток и протянула мужу.
– Вот, возьми это, на работе выпей, – невинным тоном посоветовала она, поднимаясь, чтобы проводить его до двери.
Уже сев в машину, Орлов почувствовал, что в голове шевелится что-то такое… что-то, что произошло с ним, но чего он не помнит по какой-то причине. Но он быстро отогнал от себя эти мысли – предстояло серьезное обсуждение финансирования одного из важных проектов мэрии, и зацикливаться на мелочах Григорий Андреевич позволить себе не мог.
Оставшись одна, Виола, запахнув полы длинного полупрозрачного халата из небесно-голубого шелка, нервно прошлась по просторной гостиной, раздувая крылья тонкого носика, что являлось высшей степенью взволнованности.
– Как в тот раз… как в тот раз… – повторяла она чуть слышно. – Неужели… неужели же это то, о чем я думаю? Не может быть! Этого просто не может быть!
Она схватила мобильный и начала набирать номер, но потом почему-то передумала и отложила телефон.
– Нет, так нельзя, – пробормотала она. – Нельзя… нельзя… Нужно по-другому… Как-то иначе…
Она легко взбежала по лестнице наверх, в небольшую комнатку, в которой обычно жила, приезжая, Маша, села за туалетный столик и принялась рыться в ящиках. Там всегда оставались после Машкиных визитов какие-то исписанные листочки из блокнотов, клочки бумаги, салфетки и даже рекламные проспекты, которые в изобилии толкают в руки прохожих девочки-промоутеры. Машка всегда брала их и использовала в качестве записной книжки, когда под рукой не было чего-то более подходящего.