Москва на линии фронта - стр. 3
– 16 октября, когда в Москве началась паника, мы получили задачу никого из города не выпускать, сделать заслон, – вспоминает генерал-лейтенант в отставке Семен Лаврович Спиридонов. – Наши солдаты, милиция встали на шоссе, останавливали машины, даже сбрасывали их в кювет… Нужно было решительно остановить бегство, прекратить панику. Кстати, какая-то мудрая голова именно тогда ввела нашему полку позывной «Труба» вместо прежнего «Сокола». «“Труба”, второй слушает!» – так я должен был отвечать по телефону. Но тут и так «труба» была – морально! Я не выдержал, позвонил начальнику штаба корпуса Ершовичу: «Что вы делаете?! Смените нам позывной, немедленно!» Сменили.
Уничтожить Москву с воздуха немцы не смогли. Перед гитлеровскими воздушными пиратами оказались бессильными защитники неба Лондона, Варшавы, Белграда… В то же время бомбы союзников разрушали Берлин. А наши зенитчики, авиаторы, прожектористы воистину сотворили чудо…
Между тем гитлеровцы приблизились к советской столице, и началось массированное наступление на город. В ноябре, когда создалась угроза прорыва неприятельских войск к Москве, ее штурма или окружения, зенитным орудиям пришлось опустить стволы параллельно земле – они были выставлены на передовые позиции на всех направлениях, вести по наступающим огонь прямой наводкой. Истребители 6-го корпуса также получили приказ работать по наземному противнику…
Сравнивать зенитки с противотанковыми пушками невозможно. Эти мощные орудия расщелкивали броню, как скорлупу, зато и сами из-за своей громоздкости были очень уязвимы на поле боя.
Потом по приказу Верховного Главнокомандующего с позиций было снято еще сто орудий, из которых организовали так называемые зенитно-артиллерийские группы. Их выставили на Волоколамское и Рогачевское направления. Можно было бы сказать – в полосу обороны 16-й армии, да только никакой обороны там не было…
Семен Лаврович формировал одну из таких групп. У орудий были переделаны прицелы, и их отвезли на Волоколамское направление – за 75—80 километров от Москвы. А через некоторое время стало известно, что эта группа попала в окружение.
Ночью 20 или 21 ноября Спиридонов был вызван к генерал-лейтенанту Михаилу Степановичу Громадину, командовавшему Московской зоной обороны, – на улицу Кирова, 33. Москва была на осадном положении, пропуска у майора не было. Первого милиционера, остановившего машину, удалось уговорить пропустить. Второго же под пистолетом усадили на переднее сиденье и заставили сопровождать.
В штабе Семену Лавровичу поручили принять командование окруженной группой. Под свое начало он получил передвижную радиостанцию, пулеметный взвод, группу автоматчиков, автомобили с горючим и продовольствием – набралось порядка пятнадцати машин, и поутру повел этот караван навстречу немцам, туда, откуда шли остатки разбитых наших подразделений. Так как сплошной линии фронта уже не существовало, то к ночи добрались. Отдыхать, разумеется, не пришлось. Приняв доклады от командиров, Спиридонов побывал в штабе находившейся рядом 133-й стрелковой дивизии, познакомился с генералом Шевцовым, обговорил с ним вопросы взаимодействия… Выяснил, что здесь же находятся остатки 26-й дивизии, курсанты Московского пехотного училища. Появился еще и командир кавалерийской дивизии – высокий красавец генерал, со своим адъютантом, но… без дивизии.