Москва и Восточная Европа. Советско-югославский конфликт и страны советского блока. 1948–1953 гг. - стр. 71
Накануне и после совещания в Бухаресте
Критическая позиция Москвы в отношении Югославии стала известна Георгию Димитрову и Василу Коларову 18 марта 1948 г. в Москве, в день подписания между Советским Союзом и Болгарией Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Болгарские представители были ознакомлены с поступившей из Белграда секретной информацией о расширенном заседании Политбюро ЦК КПЮ, состоявшемся 1 марта. «Доверенное лицо» (это был член Политбюро ЦК КПЮ, министр финансов Сретен Жуйович) через советского посла в Белграде А. И. Лаврентьева сообщало, что на заседании югославские руководители категорически отвергли критику в свой адрес, прозвучавшую на встрече Сталина и Молотова с югославской и болгарской делегациями в феврале 1948 г., и констатировали неблагоприятное развитие советско-югославских отношений (Тито говорил в частности о советском «великодержавном шовинизме»). Был также затронут вопрос и о болгаро-югославских отношениях в контексте планировавшегося ранее создания федерации двух стран. Отметив более благоприятное экономическое положение Югославии и ее больший «авторитет», Тито подчеркнул, что выплата Болгарией репараций Греции станет дополнительным бременем для Югославии и что вообще условия для федерирования «не созрели». Милован Джилас, как сообщил Жуйович, заявил на заседании, что Димитров разделяет позицию югославов.
В Москве болгары оказались в трудном положении. Мало того, что полученная информация стала неожиданной, следовало «правильно» и убедительно отреагировать на нее, поскольку Сталин и Молотов поинтересовались их мнением. Судя по записи В. Коларова, он и Димитров ограничились осторожным заявлением: «Кое-что, возможно, преувеличено, но в целом сообщение вполне правдоподобно… В КПЮ создается опасная обстановка»[195]. Видимо, стремясь сориентировать болгар и рассеять их возможные сомнения, Сталин охарактеризовал позицию Белграда как троцкизм и оппортунизм, попутно «разоблачил» сотрудника МИД Югославии «английского шпиона» В. Велебита и отметил трудное положение расположенного к СССР министра иностранных дел С. Симича. Информировал он также и об отзыве из страны советских советников