Москва. Автобиография - стр. 62
Так они жили долгое время, но когда я стал подрастать, я не захотел быть под властью своих рабов; князя Ивана Васильевича Шуйского отправил служить вдали от себя, а при себе велел быть своему боярину князю Ивану Федоровичу Бельскому. Но князь Иван Шуйский, собрав многих людей и приведя их к присяге, пришел с войсками к Москве, и его советники, Кубенские и другие, еще до его приезда захватили боярина нашего, князя Ивана Федоровича Бельского, и иных бояр и дворян и, сослав на Белоозеро, убили; а митрополита Иоасафа с великим бесчестием прогнали с митрополии. Потом князь Андрей Шуйский со своими единомышленниками явились к нам в столовую палату, неистовствуя, захватили на наших глазах нашего боярина Федора Семеновича Воронцова, обесчестили его, вытащили из палаты и хотели его убить. Тогда мы послали митрополита Макария и своих бояр Ивана и Василия Григорьевичей Морозовых передать им, чтобы они его не убивали, и они, с неохотой послушавшись наших слов, сослали его в Кострому; при этом они оскорбляли митрополита, теснили его и разорвали на нем мантию с источниками [цветными полосами] и толкали в спину наших бояр. Не это ли их доброжелательство, что они, вопреки нашему повелению, захватили угодных нам бояр и перебили их, предав мукам? Так ли они душу за государей своих полагают, что ходят на государей войной, сонмищем захватывают людей, и государю приходится сноситься с холопами и упрашивать своих холопов? Хороша ли такая верная служба? Поистине вся вселенная будет смеяться над такой верностью! Что и говорить о притеснениях, совершенных ими в то время? Со времени кончины нашей матери и до того времени шесть с половиной лет не переставали они творить зло!
В 1547 году Иван венчался на царство – он первым из русских правителей принял титул «царь»; зимой того же года молодой монарх женился, а летом в Москве вспыхнул грандиозный пожар, обернувшийся бунтом против бояр Глинских.
Летописи сообщают:
В лето 7055-го, апреля, после великого дня во вторник на святой неделе был пожар на Москве. Загорелось в ряду в Москотинном на девятом часу дня, и панский двор загорелся внутрь города Китая, и на низу все дворы выгорели от стены Соляной двор. От Соляного двора торги все погорели и дворы до Николы до Старого и Устретенской улицы. И монастырь Богоявленский сгорел, и в церкви иконы. Церквей же кирпичных много погорело и деревянных, и товару в торгу и по гостиным дворам. <...>
Того же лета, месяца июня, упал колокол большой с колокольницы благовестами, с колокольницы на площади напрасно. Отломились у него уши, слит был и поставлен на деревянной колоколице при великом князе Василье Ивановиче, русском самодержце. Глас его был Богу угоден. Таков колокол преж того не бывал на Москве. <...>