Москва. Автобиография - стр. 61

В этом отрывке из летописи речь идет об обнесении стеной главного московского посада, носившего название Пожар (из-за того, что он часто горел) или Китай-город. Летописец лаконично говорит: «Нарекоша граду имя Китай»; по мнению большинства исследователей, это название происходит от древнерусского слова «кита» – веревка, сплетенная из хвороста или соломы.

Кроме того, сразу после вступления в права опекунства Елена Глинская провела в государстве денежную реформу. Целями реформы были унификация денежного обращения и борьба с «порчей монет», в которых «ловкие людишки» снижали количество серебра. Летопись говорит:

Того же месяца марта князь великий Иван Васильевич всея Руси и его мать великая княгиня Елена велели переделывать старые деньги на новый чекан того ради, что было в старых деньгах много обрезанных денег и подмеса, и в том была христианству великая тягость: в старой гривенке было полтрети рубля, а в новых гривенках велели делать по три рубля, а поддельщиков, которые людям деньги подделывали и обрезали, тех велели обыскивать, и иных, обыскав, казнили, а старым деньгам широко ходить не велели.

В частности, именно в ходе этой реформы появилась монета копейка – от изображенного на ней Георгия Победоносца, убивающего змея копьем. Впрочем, как отмечает современный исследователь, «с нумизматической точки зрения монетная реформа 1535–1538 годов имеет ряд особенностей и загадок: изображение на деньгах “ездца с копьем” появилось не сразу. Первоначально была “мечевая копейка”, монета весом с копейку, но всадник на ней изображен не с копьем, а с мечом».

Великая княгиня Елена скончалась в 1538 году, власть в государстве, поскольку князь Иван еще не достиг совершеннолетия, принялись оспаривать боярские семейства – Глинские, Шуйские, Бельские. Впоследствии Иван Васильевич писал князю Курбскому:

Когда же Божьей судьбой родительница наша, благочестивая царица Елена, переселилась из земного царства в небесное, остались мы с покойным братом Георгием круглыми сиротами – никто нам не помогал; осталась нам надежда только на Бога, пречистую Богородицу, на всех святых и на родительское благословение. Было мне в это время восемь лет; подданные наши достигли осуществления своих желаний – получили царство без правителя, об нас, государях своих, заботиться не стали, бросились добывать богатство и славу и напали при этом друг на друга. И чего только они не наделали! Сколько бояр и воевод, доброжелателей нашего отца, перебили! Дворы, села и имения наших дядей взяли себе и водворились в них! Казну матери перенесли в Большую казну, и при этом неистово пихали ее ногами и кололи палками, а остальное разделили между собой. А ведь делал это дед твой, Михайло Тучков. Тем временем князья Василий и Иван Шуйские самовольно заняли при мне первые места и стали вместо царя, тех же, кто больше всех изменяли нашему отцу и матери, выпустили из заточения и привлекли на свою сторону. А князь Василий Шуйский поселился на дворе нашего дяди, князя Андрея Ивановича, и его сторонники, собравшись, подобно иудейскому сонмищу, на этом дворе захватили Федора Мишурина, ближнего дьяка при нашем отце и при нас, и, опозорив его, убили; князя Ивана Федоровича Бельского и многих других заточили в разные места; подняли руку и на церковь: свергнув с престола митрополита Даниила, послали его в заточение, и так осуществили свои желания и сами стали царствовать. Нас же с покойным братом Георгием начали воспитывать как иностранцев или как нищих. Какой только нужды ни натерпелись мы в одежде и в пище! Ни в чем нам воли не было; ни в чем не поступали с нами, как следует поступать с детьми. Припомню одно: бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас и не смотрит – ни как родитель, ни как властелин, ни как слуга на своих господ... Все расхитили коварным образом, – говорили, будто детям боярским на жалованье, а взяли себе, а их жаловали не за дело, назначали не по достоинству; бесчисленную казну нашего деда и отца забрали себе и наковали себе из нее золотых и серебряных сосудов и надписали на них имена своих родителей, будто это их наследственное достояние; но известно всем людям, что при матери нашей у князя Ивана Шуйского шуба была мухояровая [полушерстяная] зеленая на куницах, да еще на ветхих, – так если бы это было их наследственное имущество, то чем сосуды ковать, лучше бы шубу переменить, а сосуды ковать, когда есть лишние деньги. Что касается казны наших дядей, то ее всю захватили. Потом напали на города и села, мучили различными способами жителей, без милости грабили их имения.