Московский расклад - стр. 2

Москва сильно изменилась. Последний раз я приезжал сюда пятнадцать лет назад. Было странно видеть проспекты, забитые машинами иностранных марок, разноцветные и броские рекламы, шикарные лимузины и надменных богачей в них. Там, в Германии, я к этому привык, а здесь сознание воспринимало всё это как чужеродное. Мало того, мне постоянно чего-то не хватало. И только когда жена с сарказмом проговорила: «Рекламы смотрятся намного лучше, чем идеологические плакаты», – я понял, что Москва избавилась от этих безвкусных идеологических шедевров, висевших раньше на фасадах домов и утверждавших, что народ и партия едины, что только Брежнев (Андропов, Черненко…) настоящий ленинец, а профсоюзы – школа коммунизма. Этот идеологический маразм был надет на Москву, как водолазка с глухим воротником и длинными рукавами. Теперь ей разрешили надеть платье с глубоким вырезом на груди и оголить плечи. И как завершающий штрих к модному одеянию, засверкали золотом и свежей праздничной краской купола церквей и дворцы Москвы. От этого Москва не стала хуже, а наоборот, помолодела и похорошела.

Универсальный магазин был, как всегда, наполнен людьми. Магазин назывался «Детский мир», но удивительно, что его постоянные посетители – взрослые. Тянулись сюда за покупками для своих детей командировочные со всей России, гости из-за границы и просто праздношатающиеся. Мне припомнилось, как в последние годы агонии Советской власти суетилась людская масса на этажах магазина в поисках чего-то неординарного для своих родных чад. Тщетно. Полки были тогда набиты скучными плюшевыми медведями, тиграми, кошками и другой замысловатой тварью, или, вернее, пародией на зверей. Кукол было много, но все они напоминали строгих учительниц сельских школ, и если кто-нибудь одну из таких кукол и покупал, тот, мне кажется, наносил своему ребёнку психическую травму, которая сказывалась не сразу, а через годы. Отсюда, наверное, такое бездушие у современной молодёжи. И одежда в других отделах была преимущественно бесцветной и отнюдь не претендовала на оригинальность. Иногда появлялось что-то интересное и дефицитное. Тут же образовывалась огромная очередь. Я помню, как простоял в очереди с утра и до позднего вечера, чтобы купить для моего племянника меховое пальтишко. На моей руке чернилами был написан номер начинающийся, примерно, с третьей сотни и с этим номером я получил долгожданную покупку только перед закрытием магазина. При этом, нужного размера не оказалось, и я вынужден был взять пальто на два размера больше.

Теперь здесь было всё по-другому. Светились разноцветные рекламы, глаза разбегались от обилия товаров. Полки заполненны коробками с электроникой, деталями для конструирования, одеждой на любой вкус и цвет. Исчезли барьеры с каменными продавцами. Молоденькие девушки приветливо улыбались, заставляя покупателя только из-за этой улыбки что-нибудь купить. Небольшие очереди были, как исключение, к кассам, но и они двигались без ненужных длинных остановок.