«Морской чёрт» выходит на берег - стр. 27
– Так точно! Разрешите идти?
…Через пару часов в кабинете Кострова сидел человек лет 45–50, крепкого телосложения; взгляд его был настороженным. Костров и Дружинин внимательно изучали сидящего.
– Слушаем вас, – первым заговорил Костров. – И давайте с самого начала: фамилия, имя, отчество, где родились, чем занимались. Если хотите, можете курить.
– Нет, спасибо, не курю.
– Тогда слушаем.
Минуту незнакомец собирался с мыслями. Несомненно, он знал, на что шел. Но очутиться в кабинете начальника Управления КГБ под пристальным вниманием двух солидных людей в штатском… такое воспринять было непросто. И он, нервно сжав пальцы рук, заговорил:
– Дронов Василий Григорьевич, заведующий мастерской по ремонту радио и телеаппаратуры. При рождении Заремба Николай Степанович. Родился в 1922 году в городе Витебске в семье железнодорожников. Кроме меня в семье еще старшая сестра Наталья, сводная по отцу. С детства увлекался радиоделом, ходил в радиокружок при Дворце пионеров. Потом с отличием закончил радиотехникум. В 1940-м призвали. Служил на Урале под Челябинском, а как началась война, направили в Горький, в школу младших командиров. Из нее вышел лейтенантом, командиром взвода связи. В мае 1942-го под Харьковом попал в плен. Голод, жара, нечеловеческие условия… Решил бежать. Поймали. Думал все – пуля обеспечена. Но обошлось. Через пару дней, когда я оклемался, привели меня к одному офицеру. Он, хорошо говоривший по-русски, стал меня расспрашивать. Я ему рассказал примерно то, что сейчас рассказываю вам, соврав при этом, что мои родители были репрессированы. Он заинтересовался мной, особенно по той причине, что я хорошо знаю радиодело. И предложил…
Тут Василий Дронов смолк, а Костров закончил за него мысль:
– …идти в разведшколу?
– Да, в разведшколу. Он говорил, что война скоро закончится, а жизнь дается один раз. Я понимал, что кроме пули или голодной смерти мне ничего не светит и… согласился, надеясь, что при первой же возможности перейду к своим. Попал я в Борисовскую разведшколу под Минском. До родного Витебска было рукой подать. Но… не судьба. В сентябре нашу группу в составе четырех человек забросили под Воронеж. Цель – сбор информации о грузах, проходящих через товарную станцию. Я был в группе радистом. Пока я раздумывал, как перебежать к своим, фронт переместился на восток, и мы оказались в немецкой зоне, а вскоре и снова в Борисовской разведшколе. Мне стали доверять, сделали помощником начальника отдела радиоразведки. И только в июле 1944 года забросили снова в советский тыл в Белоруссию.