«Морской чёрт» выходит на берег - стр. 16

– Хороший коньяк, – похвалил Ройтман.

– Французский.

– Так в чем же суть решения проблемы?

– Могу предложить кандидата в пассажиры.

– И кто же это?

Вместо ответа Брайтнер спросил:

– Когда вы намерены появиться в Гамбурге?

– Где-то через неделю. Но, если надо, могу и раньше.

– Вот тогда и узнаете кандидата в пассажиры, – улыбнулся Брайтнер и снова достал флягу.

1962 год, сентябрь. Гамбург

– Вы здесь первый раз? – спросил Брайтнер, когда они прошли ворота зоопарка.

– Первый… Из зрелищ я предпочитаю футбол, – поморщился Ройтман. – Но знаю, кто такой Хэченбек и что он создал один из лучших в Европе зоопарков.

– Да, Карл Хэченбек это личность. Благодаря ему еще в далеком 1907-м здесь впервые в мире отказались держать животных в клетках, переведя в вольеры. Для них выделены просторные участки, в которых обустроены привычные природные ландшафты. Если есть желание, мы можем пройтись по дорожкам. И вы увидите, как на равнине, обустроенной под африканскую саванну, свободно разгуливают зебры и антилопы. Для львов оборудовано живописное ущелье со скалами и естественными укрытиями. Павианы и другие обезьяны живут среди каменистых горок, по которым можно прыгать и карабкаться.

– Вы, Эвальд, так хорошо знаете зоопарк, что вполне могли сойти за гида, – констатировал Ройтман. – Но чувствую, вы меня привели не для того, чтобы любоваться тиграми, жирафами или обезьянами. И даже слонами… не удивлюсь, если и слоны здесь есть?

– Есть, да еще какие! Обученные! Хотите верьте, хотите нет, но в 1943-м, когда после бомбежек Гамбург лежал в руинах, слоны помогали расчищать развалины в центре города.

– Не может быть…

– Может, дорогой Пауль, может. Вернее, было… Но хватит вас интриговать. Слонов и тигров мы посмотрим в другой раз. А сейчас пройдем в так называемый «тропический лес» – места обитания крокодилов, пауков, ящериц и змей.

– А ядовитые змеи тоже на воле? – спросил Ройтман.

– Что вы, что вы, они содержатся в специальных стеклянных клетках, называемых террариумом.

– С детства питаю отвращение к змеям, – посетовал Ройтман. – Однажды, мне тогда было лет семь, я, гуляя по лесу, чуть было не наступил на лежащую на дорожке большую змею, которая, как потом пояснили, была безобидным ужом.

– Полозом, наверное…

– Да, полозом. У нас в лесах Баварии они нередки. Но… драпал я от него так, как, наверное, Арман Хари не бегал на римской Олимпиаде.

Брайтнер рассмеялся. Потом тронул собеседника за плечо:

– Вот мы и пришли.

Террариум представлял собой одноэтажное строение из серого камня и на фоне зеленеющих аллей и вольеров выглядел мрачным. Но внутри царил образцовый порядок: два ряда стеклянных клеток с крышками, походивших на сухие аквариумы. В клетках создано подобие среды обитания с нагревательной лампой. Под каждой клеткой табличка с указанием вида пресмыкающегося, места и особенности обитания.