Морские досуги №7 (Женские) - стр. 10
Хочу сказать, что на мостике болтало еще сильнее, чем внизу. Но надо было стойко переносить тяготы и лишения. Я терпела качку и думала: «А если война… надо терпеть». Потом был обед, где командир сделал запись в бортовом журнале о том, что со времен Великой Отечественной Войны, в море на борту военного корабля впервые находится женщина. Все поаплодировали и принялись за еду. Отсутствием аппетита никто не страдал, несмотря на качку. Кроме меня. Я не могла смотреть на еду и делала вид, что не хочу есть. Еле дождалась окончания обеда и опять удрала в каюту.
В море мы находились двое суток, к концу первых мы зашли в бухту Водопадную, к нам пришел катер и забрал замкомандующего и Василия Ивановича. Василь Иваныч, глядя на мое позеленевшее лицо, уговаривал уйти с ними, но я не могла. Я ведь так долго просилась в море. Как я могла уйти так быстро? На третий день наш «Альбатрос» вернулся в базу. Я ступила на пирс, шла по берегу, почему-то под ногами все качалось, и коечка моя в общежитии, куда я упала без сил, тоже качалась. Вечером пришли наши ребята-связисты и позвали с собой в увольнение. И я, такая вся морячка, важная, сопли пузырями, им говорю: «Никуда я не пойду, мы только сегодня В БАЗУ вернулись…» Ну, о чем мне, настоящей морячке, было с ними, береговыми, говорить??? Вот то-то же.
Про трудности и лишения воинской службы
ЧАСТЬ 1. МО-ЛО-КО-КИ-ПИТ…
О том, что служба на флоте весела и непредсказуема, я вам уже рассказывала. Но Уставом воинской службы строго определены трудности и лишения и рекомендовано людям военным, красивым, здоровенным и не очень, их стойко преодолевать. К преодолению трудностей я была морально готова. И физически.
Прибыла я на Краснознаменный Тихоокеанский подкованной, у меня уже было две специальности по связи, но Родина решила, что свой долг я должна ей отдать в качестве радистки. Азбуку Морзе я не знала. Но как говорится на службе: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим». По- флотским понятиям я была дрищом, потому разговор со мной был коротким: Выучить азбуку за три дня, другим вариантом было – сокращаться на палубе (мыть пол). Я была чертовски юна и хороша собой, позволить себе мыть пол в присутствии множества потенциальных женихов я не могла. Три дня и три ночи я напевала во все горло и про себя…Ку-да-ты-пошла…Я-на-гор-ку- шла….Петя-петушок…Мо-локо-кипит… Вот такой был мой репертуар. Мне даже ночью снилась морзянка. И я таки ее выучила.
Но, надо было еще наращивать скорость по приему и передаче. Радиокласс был жутко холодный, он не отапливался и на улице, казалось, было теплее, чем в нем. Я сидела, такая несчастная, но стойко переносящая трудности и лишения, в шинельке и рукавичках, в холодном классе, прижимаясь к теплому боку радиостанции и слушала-слушала-слушала писк в эфире и писала всякие там букво-циферки. Для утешения своего и придания значимости, я представляла, что я радистка Кэт и сейчас нахожусь в тылу врага. От меня зависит судьба Родины. Похоже, что я была не очень самоотверженная и не совсем осознала всю значимость, поэтому на каком-то часу приемо-передачи суперсекретной информации, радистку сморил сон, я поклевала-поклевала носом и позорно уснула рядом с теплым приемником.