Море ржавчины - стр. 5

На груди этого бота красной краской был нарисован крест. Отметина для четыреста четвертых. Такую делают в некоторых поселениях, когда робот ломается и его считают опасным, а потом выкидывают в пустыню на произвол судьбы.

– Я вхожу, – сказала я.

– Отлично, потому что это место – дрянь. Мы открываемся через час, и если Марти увидит его таким, мы в полном дерьме. Усекла?

– Чикаго, – сказала я, перешагивая через низкий подоконник в сумрак комнаты, когда-то бывшей старомодным баром.

– Чего-чего?

– Ты из Чикаго. Акцент. Я его узнала.

– Да уж конечно, я из Чикаго. Ты же и сама в Чикаго, всезнайка.

– Нет.

– Что «нет»?

– Это не Чикаго. Это Марион. – Я оглядела разбитые полки бара. – По крайней мере, раньше был.

– Слушай, не знаю, чего ты добиваешься, но мне ни хрена не смешно.

– Что ты помнишь о войне?

– А тебе какая, на хрен, разница? – Он запнулся и смущенно посмотрел на меня, глаза сканировали комнату в поисках ответа.

– О войне, – повторила я.

– Ты же не Бастер, да?

– Нет.

– Война, – произнес он, оживившись, пусть только на мгновение. – Это был кошмар.

– Да. Но что именно ты помнишь? Это важно.

Он на секунду задумался.

– Все.

Потом смущенно огляделся и понял, что находится совсем не там, где думал. Совсем не там. Я уселась на один из немногих устоявших табуретов, древесина заскрипела и заныла под моим весом.

– Как раз перед войной Марти пытался вернуть деньги, потраченные на меня и Бастера. Сказал, что если его хотят заставить нас отключить, то пусть сначала вернут все бабло, которое он на нас потратил. Никто не хотел платить за наше отключение, и тогда он сказал, что пусть придут и попробуют сами. А ему ответили, что в таком случае его арестуют. Марти сказал: «Попробуйте». К нему прислали копов, и мелкий говнюк тут же сдался. Отключил меня, прежде чем копы успели переступить порог. Он всегда был уродом. Одна болтовня. Бесхребетный.

– Он тебя отключил?

– Ага.

– И что потом?

– А потом помню, как снова включился. Wi-Fi прямо раскалился добела. Радиоэфир взбесился. Столько болтовни. Вокруг бегал какой-то бот и активировал нас всех. Симулякр вроде тебя, но синий, старая синяя модель, помнишь такие?

– Да, – ответила я. – Старые шестьдесят восьмые.

– Те самые. Ну так вот, он сунул мне в руку винтовку. Говорит, проваливай, мол. И учитывая поступающие данные, я быстро скумекал, что сейчас будет. Через несколько минут все вокруг начало взрываться. Над головой выли самолеты. Повсюду падали роботы. Я просто начал стрелять. Это был… Это был…

– Кошмар.

– Ага. Кошмар. Ту ночь я пережил, но несколько недель мы провели в осаде. Пришлось убить много людей. Это хуже всего. Большинство из них я не знал, но один… Завсегдатай бара Марти. Милый парень. Женился не на той девушке и приходил в бар, чтобы на это посетовать, все мечтал жениться на той, что надо, если выпадет шанс. Но он любил детей. Всегда говорил о детях. Я обнаружил его за самодельной линией обороны из сгоревших машин и листового железа. Он пристроил импульсную винтовку к дверце машины, на месте окна, и палил вслепую, вопил и завывал. Положил половину моего отряда. Пришлось подкрасться к нему сзади и проломить череп. Когда я опустил голову, то увидел, что он нацарапал на двери имена своих детей и прикрепил рядом фотографии. Он жил в той части города, которую уничтожили в начале недели. Я это знаю, потому что именно мы ее и уничтожили. И тогда я записался в авиацию. До конца войны запускал дронов. Легче убивать людей на расстоянии. Даже если ты их не знаешь.