Монашеский Скит - стр. 23
Я часто вспоминал слова отца Дорофея, пытался разобраться в собственных ощущениях. Я понял – к молитве меня не тянет.
Но ни уединенность нашего с Амвросием убежища, ни одинокий труд на земле среди благоухающей зелени, ни бесконечный морской простор, ни великолепная звездная россыпь в небе не давали мне такого безмятежного душевного покоя, какой я ощутил, оказавшись в монастыре! Даже вопросы, касавшиеся моего неведомого прошлого, на время оставили меня. За монастырскими стенами таился совершенно иной, неведомый мне прежде, ритм жизни, и он, помимо моей воли, притягивал меня…
Мы причалили к нашему берегу. Амвросий, стараясь сохранить настроение, охватившее нас после посещения монастыря, не пошел к месту ночлега, а свернул в горы и побрел прямиком к тропе, ведущей в молитвенную келью, жестом позвав меня за собою.
И я ощутил непреодолимое желание последовать за ним.
Сделав несколько шагов по камням, еще хранившим дневное тепло, ощущаемое через тонкие подошвы сандалий, я споткнулся. В первое мгновение я подумал, что не заметил толстый корень склонившегося над тропинкой дерева. Но это был не корень. Я едва успел отпрянуть, когда прямо передо мной взвилась пружинистая, готовая к броску, раздраженно шипящая змея.
Я вскрикнул.
Амвросий в один прыжок преодолел разделявшее нас расстояние. Пока моя рука судорожно нащупывала палку или хотя бы камень, монах схватил меня за плечо и сильным движением оттолкнул в сторону. Обезопасив меня, старец замер на месте и стал внимательно смотреть на змею Так прошло несколько секунд, показавшихся мне вечностью…
Вдруг мощное тело змеи опало, и она, извиваясь, исчезла в россыпи камней.
– Что ты ей сказал, Амвросий? – шутливо спросил я, улыбаясь непослушными губами.
– Лишь то, что мы не желаем ей зла и всякая тварь благословенна Господом, – ответил Амвросий, и… мне показалось, что он не шутил.
Мы продолжили путь по горной тропинке. На полпути Амвросий, обернувшись, произнес:
– Тебе повстречался полоз – разновидность ужа. Их полно у меня на родине. Он безвреден, да и ты напугал его не меньше, чем он тебя. Вот если бы ты споткнулся о рогатую гадюку… Они тоже водятся в здешних местах.
– Ты и тогда не позволил бы мне схватить палку?
– Разве ты поторопился бы убить существо, виноватое только в том, что оно от тебя оборонялось?
Мне хотелось возразить: «А если бы она меня ужалила?»
Но слова эти казались наивными и детскими, и я промолчал.
Но идти дальше мне расхотелось.
– Ты возвращаешься? – спросил Амвросий, когда я повернул назад. В голосе его звучало искреннее сожаление. – Ну что же… Я буду молиться за тебя.