Молодость - стр. 2
– Синьор Кастеллаци, я понимаю, что суть этой сцены и заключается в недосказанности, но скажите мне: Витторио выживает в концовке «Лишнего человека»?
Это было полной неожиданностью для Кастеллаци. Он повернулся к молодому человеку и внимательно всмотрелся в его лицо. Лицо как лицо. Немного отчаянное, немного испуганное, при этом немного грустное. А еще очень заинтересованное. Молодой человек хотел узнать ответ на этот вопрос. Хотел настолько сильно, как будто от выживания персонажа старого фильма, зависело его собственное выживание.
Сальваторе прикрыл глаза и воскресил в памяти последнюю сцену «Лишнего человека». Витторио не спас свою подругу, не смог вернуть свои деньги и собирался покинуть город. К нему подходит человек в плаще и просит закурить, а после этого бьет ножом – Витторио перешел дорогу не тем людям. Он с трудом встает и уходит от камеры по вечернему парку.
«Лишний человек» был последним фильмом Кастеллаци. Сальваторе снял его в самом начале пятидесятых и понял, что больше не может. Времена переменились – больше не было монументальных картин, посвященных триумфу воли, потому, что больше не было триумфа. «Выжил ли Витторио?» Кастеллаци провел много бессонных ночей во время работы над сценарием, пытаясь ответить на этот вопрос самому себе. Сальваторе отвлекся от воспоминаний и вернулся на Пьяцца Навона. Он посмотрел прямо в глаза юноши, будто надеялся найти там ответ на этот вопрос:
– А вы как думаете?
– Я думаю… Ну, то есть я хочу надеяться, что он выжил. Это все же городской парк, до людей не так уж и далеко. Кроме того, если он умирает, значит, все было бессмысленно, значит, надежды нет.
Сальваторе издал грустный смешок:
– Учитывая, куда вошел нож, у Витторио не больше пяти-семи минут, чтобы найти помощь, иначе кровопотеря будет слишком сильной и даже в этом случае, не факт, что его можно будет спасти. Надежда – глупое чувство, молодой человек.
Юноша кивнул, принимая доводы Кастеллаци, но Сальваторе по выражению его лица видел, что не смог его убедить.
– Хорошо, спасибо за ответ, синьор Кастеллаци. Еще раз простите, что отвлек вас от еды. Хорошего вечера.
– И вам, юноша…
Когда молодой человек развернулся, чтобы уйти, Сальваторе вдруг охватило странное чувство. Вопрос о Витторио активировал один рычажок в разуме Кастеллаци. Окружающая его реальность начала превращаться в кино и Сальваторе, как хороший сценограф, не мог не отметить, что сцена станет намного полнее и завершеннее, если за его столиком будет сидеть еще один человек. Кастеллаци с удивлением понял, что ему одиноко.