Молодость - стр. 19
– Как дела, Пьетро?
– Обычный вечер, Тото, а у тебя?
– Тоже. Все, как обычно.
Пьетро, сколько помнил Сальваторе, всегда был спутником Лукреции. А еще он всегда был лыс и всегда был угрюм. Все эти годы он был тайно влюблен в Пациенцу, что, разумеется, давно не было тайной ни для нее, ни для их общих друзей, ни, даже, для жены Пьетро. Кастеллаци не приятельствовал с Пьетро, но и антагонизма они друг к другу не питали.
– Хорошая вещь у Лукреции вышла.
– Да, одна из лучших. Главное, чтобы не последняя.
– Трудно далась?
– Марина ушла от нее.
Все вставало на свои места. Любовные предпочтения Пациенци становились вполне очевидны после первого же более-менее близкого общения с ней. Марина Галерани была спутницей Лукреции на протяжении долгих лет. И теперь Пациенце было больно. Поэтому песня ей так удалась. Сальваторе кивнул, соглашаясь с собственными умозаключениями, и спросил:
– Много алкоголя?
– А ты как думаешь, Тото? Для нее понятия меры никогда не существовало.
– Я поговорю с ней?
Сальваторе даже сам не ожидал, что попросит разрешения у Пьетро. Он никогда до этого так не делал. В прежние времена Кастеллаци даже забавляли ревнивые взгляды, которые Пьетро порой бросал на него – гитарист некоторое время подозревал их с Лукрецией в любовной связи. Если Пьетро и удивился просьбе Сальваторе, эмоций он по этому поводу не проявил:
– Да. Она приходит в себя в Африке. Я, признаться, собирался домой, поэтому не знаю, планирует она еще побыть в «Бите» или поедет к себе.
– Хорошо, доброй ночи, Пьетро.
– Ага, и тебе… Тото, не тыкай ее сегодня ржавым гвоздем, хорошо?
– Хорошо, Пьетро, обещаю.
В Африке было лишь несколько человек – Лукреция выступала почти в конце программы. Кастеллаци кивнул знакомому портному, который тратил один вечер недели на то, чтобы перевоплотиться в настоящего парижского шансонье, и направился к сидевшей перед зеркалом Лукреции. Она распустила волосы и закрыла лицо руками. Судя по всему, в таком виде Пациенца просидела уже довольно долго.
– Добрый вечер, Лукреция.
Прежде чем ответить, она вновь собрала волосы в хвост и вытерла руками лицо.
– Чао, Тото! Как поживаешь, старый хрен?!
Ее залихватскому тону не удалось его обмануть, но Сальвторе не стал этого показывать. Он принял правила игры:
– Превосходно! А ты, как я вижу, все давишь слезу из обывателя?
– Ну да, давлю из обывателя, а выдавливаю из себя… Зачем пожаловал?
– Соскучился.
Кастеллаци с некоторым удивлением обнаружил, что его ответ совсем не был ложью. Он пришел сюда не ради Лукреции, но и впрямь изрядно соскучился по ней.