Молодинская битва. Куликово поле Грозного Царя - стр. 48
Иоанн Васильевич был неумолим. Измена. Повелел их бросить в темницу. И тут началось. Бояре челом били, священник Благовещенского собора Кремля Сильвестр слово за беглецов молвил.
Подивился государь тому, как отстаивали бояре изменников. Думал гадал, а причину понял не сразу. То друг друга растерзать готовы, а то на защиту становятся. Митрополит Макарий помог понять тайные боярские умыслы. Не хотели заступники изменников допустить, чтоб карающий меч царского правосудия на бояр обрушился. Прежде-то друг другу глотки рвали, чтоб к трону подобраться, над троном, пока государь в малых летах, встать. А тут иное. Сегодня Глинского и Пронского покарает царь за измену, а завтра? Так ведь любого из заступников хоть сейчас казни – есть за что. Многие с рабским вожделением на запад смотрят.
Простил Иоанн и дядю своего, и его друга-приятеля. И вот теперь, возвратясь из похода, снова призвал Глинского.
Не тот уже был Михаил Глинский, совсем не тот. Тихо и мирно сидел во Ржеве, и никаких крамол не замышлял. Да только вот говаривали бояре, что не были с ним дружны, мол, гулял Михаил Глинский на свадьбе удельного князя Андрея Ивановича Старицкого, младшего брата отца Иоанна – Василия III Ивановича. А Старицкие – это и сам Иоанн чувствовал, да и многие сказывали, камень за пазухой с давних пор носили. Не по нраву им, что не им трон достался. Хотя всё законно. Старший сын Иоанна Третьего государем стал. А всё ж обидно. Какие надежды были, когда никак потомства у Василия Третьего не получалось. А тут вдруг, после двадцати лет бездетной жизни с Соломонией и почти что пяти с Еленой Васильевной Глинской, появился на свет Иоанн, поломавший все надежды.
Ну да это ведь только размышления. Что там дальше, пока не ведомо. Казнить же за то, что бежал Михаил в Литву не стал, ведь и отец его Василий Львович Глинский-Тёмный был литовским служилым князем.
С одной стороны, заступники слово молвили, а с другой, к примеру, друг детства князь Андрей Курбский нашёптывал:
– Михаил Глинский «всему злому начальник».
Иноки же, что царственную книгу по велению митрополита составлять начали, так и записали: «В те поры Глинские у Государя в приближении и в жаловании (были), а от людей их чёрным людям насильство и грабеж; они же их от того не унимаху».
Вот так! «Насильство и грабёж» чинили. Но это Иоанн и сам знал прекрасно. Но так ведь и заслуги у Михаила Глинского были. И вторым воеводой в Туле послужил, где строил и совершенствовал линии засечные и прочие укрепления, а затем и под Казань, на Каму, ездил рубежи восточные стеречь.