Молево - стр. 6
Античный Рим античным Римом, но была в барской семье более любопытная легенда, передающаяся из поколения в поколение. Легенда о камне и коне. Сказывают, будто чьим-то промыслом сокрыты здесь, в ручейке Пликапике редкие камни, и если о какой из них стукнет копытом жеребец изабелловой масти, непременно тот камень обратится в Молево. Происхождение и значение этого слова трудно поддаётся разгадке, уж больно оно древнее. А вот свойство у обновлённого камня совершенно необыкновенное. Возьмёшь его, сожмёшь крепко-крепко, и всё, что потаённо думал о делах своих да поступках, о поведении в целом, да так, чтобы переменилось всё на замышленный лад, – обязательно осуществится в тот же час. В легенду все Флавьевы верили без всякого сомнения, даже завели в конюшне породу лошадей изабелловой масти…
И случилось-то вот что.
Упал Тит Веспасьяныч в ручеёк Пликапик. С коня изабелловой масти. Ехал, ехал, отвлёкся от жестоких затей, размечтался о чём-то прекрасном и возвышенном. И о личном участии в нём. Будто поймал вдохновение. Заснул. Увидел во сне это прекрасное, заключённое в мыслях, и оно раскрылось ему удивительными образами, неописуемыми пером и несказанными сказкою, вовсе небывалыми и немыслимыми. Узрел он своё прекрасное отчётливо, ясно, подробно, приметил себя в нём, пришёл в изумление, восхитился, обомлел, да малость обмяк. И упал. Вымок весь, досматривая сон и пытаясь не терять пойманного вдохновения. А когда вставал, крепко упирался ладонью о необычный камешек на дне, коричневатый такой, с краснотцой, похожий на цвет сердца. Поднялся на ноги да тут же коня отпустил на волю вольную. Добрался до усадьбы пешком, велел всю тыщу крестьян освободить, да всё добро богатого имения им раздать. Сам ушёл в лесные дебри. Там, говорят, года два только с медведями-то и жил, да потом совсем сгинул с виду человеческого. Вся дворня и многие крестьяне, получив свободу и некоторый достаток, разбежались по городам, где каждый нашёл уготовленное там счастье да горе. А Марция с Юлией, не имея ни гроша за душою, разругались до неприятия, озаботились поисками надёжного замужества и тоже покинули разорённое гнёздышко. Следом, бесхозный помещичий дом оставшиеся мужики окончательно растащили на кирпичи, пруд спустили в Бородейку, да больше на останках той усадьбы никто не собирался что-либо строить. Из ближайших обитаемых деревень сохранилась лишь та, что на излучине Бородейки. Она и сберегла имя бывшего помещичьего имения. Римки.
Ещё водились слухи о том, будто барину-то не слишком хотелось жить лишь с медведями, да всяких людей сторониться. Не один-одинёшенек в лесах он обитал. Толкуют, дескать, хорошенькая девка из Пригопки с ним подвязалась. А кое-кто из особо внимательных утверждают о двух или трёх девицах дополнительно из соседнего хозяйства. Вроде бы тамошний помещик не досчитался нескольких молодых душ женского пола. Были детишки у них, не были, не знает никто. Только вот, известно, будто до сих пор по здешним лесам кучками да поодиночке промышляют никем не опознаваемые люди, но почему-то похожие меж собою. И глаза у них исключительно васильковые. В деревнях никогда не показываются. Бывали случаи, когда кто встретится с кем из них, само собой появляется охота поближе познакомиться. Но они вежливо так отнекиваются и скоренько затериваются меж елей да берёз, осин да сосен, лиственниц да пихт, а то и ясеней.