Молево - стр. 22

– Здесь у меня, так сказать, покои, – хозяин указал на избу слева, – а тутошки будет начало художественной галереи, – тяжеловатая кисть руки пала в сторону правой избы. – Нам туда.

Мирон-Подпольщик, было, первым кинулся в дверь, поскольку занимал удобную для того позицию, да вдобавок относился к цеху изобразительного искусства, и в нём возник пылкий интерес к тому, чтобы сходу оценить помещение для экспозиции. Но вовремя вспомнил о вежливости, и, расслабившись, услужливо пропускал вперёд всех остальных попутчиков, получая от них улыбки. Более всех это полюбилось Ксениюшке. Она отвесила ему реверанс. Только Денис Геннадиевич посильнее скривил рот. Тем не менее, последним вошёл всё-таки хозяин.

– Павел Саввич Семиряков, – представился он гостям. И каждому пожимал руку, повторяя «…ряков… ряков». Те лаконично называли свои имена.

Интерьер дома явил собой свободную и довольно высокую горницу с пятью окнами, украшенными льняными занавесками с вышивкой древнеславянского узора. Полы имели заметную обновлённую латку на месте русской печи. Её отсутствие создало прибыток общему вместилищу. А взамен того знатного сооружения, свойственного вековому укладу деревенского жилища, появилась небольшая «голландка», немного накосяк стоящая в дальнем углу. Обстановка являла собой словно некий осиротевший антикварный магазин. К одной стене прижался небольшой древнерусский дощаный лежак с сундуком, иначе говоря, топчан. В середине стоял небольшой круглый столик в венском стиле из гнутого дерева с притиснутыми к нему несколькими стульями самого различного происхождения. К другой стене по углам приставлены два массивных кресла из резного дерева. Они эдак фланкировали длинный низкий кожаный диван, создавая скромную торжественность. Над ним в самый раз приладилось единственное художественное полотно, утыкаясь в потолок.

– А вот моё начальное приобретение для коллекции сельского искусства, из-за которого даже пришлось поднять потолки всей избы. – Павел Саввич с нескрываемой радостью указал на замечательное живописное изделие, высотой в великую сажень, а шириной в сажень мерную, где тщательно выписан в полный рост розовощёкий усатый господин, лет около тридцати, эдак в экспрессивной позе, одетый в простонародный костюм, но сапоги на нём были явно дорогими и начищенными до блеска, режущего глаз. Он стоял на новеньком деревянном мосту, одной ладонью как бы поглаживая перила с изысканно вытесанными балясинами, поблёскивающими на солнце, а в другой держал длинную курительную трубку, по-видимому, в ту пору модную. Фон изображал перспективу аллеи из молодых ясеней, заканчивающуюся зеркалом пруда, где плавало несколько белых лебедей, и один чёрный. А за ним на небольшом бугорке вырисовывалась усадьба, выполненная в стиле Чинквеченто а ля виллы Джулия, увенчанная изящной башенкой. По широкой лестнице спускалась статная женщина под кружевным зонтом, а перед ней, на лужайке девочка, лет шести, ловила бабочку сачком. Над усадьбой с прудом сияло пышное сизое облако.