Молчаливая слушательница - стр. 37
Джой услышала, как отец толкнул двери в ее комнату.
– Джой!
Один-единственный слог – а будто дерево рухнуло. Сердце заколотилось о ребра.
– Ты где?!
Ботинки отца затопали по кухне в направлении большой комнаты.
«Прошу, Господи, прошу…»
Нужно выбираться. Джой отняла руку от книжной стопки, но учебник по математике зашатался, и стопка накренилась. Пришлось прижать ее к столу.
Ботинки остановились.
«Вот и все. Он слышит мое дыхание. Или грохот сердца». Книга опять взвизгнула – правда, приглушенно: «Она здесь! Здесь! Где быть не должна! Душит меня! Спасите!»
Джой вновь услышала шаги отца и поняла – это конец. Пришел ее час.
Она стояла возле стопки книг, удерживая в равновесии учебник по математике, и не отрывала взгляда от двери, а из каждой по́ры струились черные бусинки страха, бежали по рукам, по ладоням…
– Джордж? – позвал с заднего крыльца мамин голос. – Роберту нужна помощь. Трактор застрял.
Отец недовольно буркнул и вышел из кухни. Джой, всхлипывая, выровняла книжную стопку. «Гордость и предубеждение» издали короткий, едва слышный стон.
«Благодарю, Господи, благодарю, мистер Ларсен». Джой сделала два шага к кухонным дверям и тоскливо оглянулась. Не скоро ей удастся прочесть «Гордость и предубеждение»…
Еще через шаг Джой вновь остановилась – услышала в кухне маму. Та обязательно расскажет отцу о том, что Джой заходила в большую комнату два дня подряд.
– Джой, ты у себя?
Она стояла молча. Если б еще сердце билось потише…
Мама открыла дверь в комнату девочек.
– Ты где?
Рут не выдаст сестру. Опасность миновала; теперь мама отправится искать Джой во дворе.
Внезапно зазвонил телефон, и ее сердце замерло. Не пройдет и десяти секунд, как мама будет здесь. Остается только один вариант. Через два длинных шага и один толчок приоткрытой двери Джой оказалась в спальне родителей. В единственной комнате, где никогда не бывала. Она осторожно вернула дверь в прежнее положение, оставив ее приоткрытой на дюйм-другой.
Тихонько отошла в глубь спальни. Мама подняла трубку, быстро назвала их телефонный номер:
– Три-пять-пять.
Тяжелые коричневые жалюзи были опущены, в спальне царила почти полная темнота. Тошнотворно пахло нашатырным спиртом и старой тальковой пудрой, от чего угри занервничали, сбились в ползучий клубок.
– Здравствуйте, миссис Уэдделл. Как поживаете?
Мама сейчас у столика с гладким черным телефоном. Джой всегда завораживала эта холодная гладкость. Этим он был обязан материалу, который мистер Пламмер называл бакелитом[8] {рысь перед прыжком – натянутая как струна, мускулистая, неподвижная, выжидающая}.