Моль - стр. 29
- Нельзя. Ты принимаешь антибиотики. Да и с такой печенкой тебе теперь не скоро можно будет пропустить стаканчик.
- Умеешь ты утешить, – хмыкнул Василий, зарываясь носом в подушку.
- Спи. Не трать силы на болтовню.
Мужчину еще долго трясет, я она сидит рядом на постели и гладит его легонько по волосам, пока он не засыпает беспокойным сном.
Света поднимается с кровати, потягивается устало. Разминает шею. Господи… Что она делает? Куда лезет? Идет в душ. Полотенце, которым она вытирала руки по приходу, валяется, скомканное, прямо на полу, нарушая стерильный порядок ванной. Поднимает его, аккуратно складывает и отправляет в корзину с грязным бельем.
Становится под упругие струи, смывая весь ужас сегодняшнего дня. И думает, думает, думает… В голове всплывают лекции по психиатрии, которые она строчила под строгим взглядом стареющего профессора. Однако сейчас в этой области многое поменялось. И ей, наверное, следовало освежить свои знания, чтобы хоть как-то подготовиться к возможному поведению своего неожиданного гостя. При этом Светлана очень надеялась, что останется в живых. Чужая душа - потёмки. Душа этого мальчика/мужчины и вовсе что-то непостижимое. И она не была уверена, что хочет знать, что там, глубоко внутри, спрятано…
Моль вытерлась полотенцем, накинула банный халат. Быстрым движением поправила баночки с кремами и вышла в коридор. Из комнаты доносилось хриплое шумное дыхание. Света ускорилась, хотя нога все ещё ныла. Может, помазать чем? Или приложить компресс…
Василий метался на кровати и что-то бормотал. Слов было не разобрать. Она присела на постель, аккуратно придерживая руки мужчины, но он стал отчаянно вырываться.
- Тише, тише… Василий, ты в безопасности. Ну же… Мальчик, успокойся… Ты себе вредишь… - взывала она, успокаивающе поглаживая мужчину по лицу.
Он был в объятьях кошмара. Вязкого, липкого… Как руки мужчин, которые его ломали. И выбраться из этой трясины не было никакой возможности - он тонул. Над головой смыкались грязевые потоки, в лёгких заканчивался кислород - они горели в предсмертной агонии. А потом он услышал голос. Он был таким спокойным… Безмятежным… Умиротворяющим. Усмиряющим всех его демонов. Мужчина последовал за ним.
- Вот и молодец, молодец, Васенька. Успокаивайся…
Голос и руки. Они заслонили собой все. Её нежные, едва ощутимые поглаживания. Нетребовательные, чистые, абсолютно невинные. Так обычно мать утешает своё дитя. Но он не знал даже этого…
Во рту пересохло, голос охрип и напоминал скорее скрип. Света сглотнула и замолчала. Притихший, было, Василий вновь завозился: