Моль - стр. 28
- Не больно. Говорю же - все в порядке.
Оставив слова Василия без внимания, Моль, продолжает…
- Перевернись немного на бок. – Опять слушает легкие. Сердце… Ничего не понимает. Через минуту ее осеняет! Хватает трубку, звонит. Гудок, другой…
- Да, - раздается недовольный голос лаборанта.
- Валентина Николаевна? Это Ильвес беспокоит. Вы простите меня, что отвлекаю, мне срочняк как нужны последние результаты.
- И не отдыхается вам нормально, Светлана Юриевна. Ну, уже все ведь. Отпуск, а нет… Все равно сердце рвете, - бормотала лаборантка. - Вам кто интересен?
- Да вы мне только, у кого не очень показатели, озвучьте, чтоб я уж улетала с чистой совестью.
- Ничего критичного. У Козуриной из пятой СОЭ несколько повысился.
Света сразу отмела ненужную информацию.
- А что там наш безымянный?
- У него все в норме. Легкий сдвиг лейкоцитарной формулы.
Черт! И здесь ничего нового. И дураку понятно, что у него будет сдвиг. С такой-то операцией. Она спешно прощается с лаборантом и поворачивается к «пациенту», тело которого сотрясается от дрожи. Света заставляет мужчину принять все лекарства, устанавливает капельницу, привязав ту к сушилке для белья, и садится рядом. Она старается не думать о том, как, в случае чего, будет объяснять наличие трупа в собственной квартире. Светлана анализирует все имеющиеся данные, в попытке найти объяснение его состоянию. И вдруг ее осеняет! Господи. Она такая дура… Да у него банальная вегетативная дисфункция на почве затяжного стресса!
- У тебя такое часто случается?
- Бывает, – стуча зубами, отвечает мужчина.
Мать твою… Все гораздо хуже, чем она предполагала. Ну, и что теперь делать? В голове всплывают строки стихотворения Василия. В душе поднимается волна. Нет… Не жалости. Здесь ей нет места. Сострадания. Болезненного почти, выворачивающего душу наизнанку. Курить хочется так, что сил нет, но она не может его оставить. Касается густых волос мужчины. Проводит ласково рукой.
- Постарайся уснуть.
- Холодно. – Он уже даже не то, что дрожит. Его конкретно подкидывает!
- Сейчас. Только одеяло принесу, – кивает головой женщина.
Она прикрывает дверь спальни и буквально бежит к гардеробной, где хранится большое пуховое одеяло, которым она практически никогда не пользуется. На повороте больно бьется пальцем ноги о комод. Шипит от боли. Возвращается в комнату, прихрамывая. Укрывает Василия поверх своего одеяла. Он так и лежит в ее старом больничном костюме.
- Холодно? – хриплый вопрос, в то время как зеленые внимательные глаза, не отрываясь, следят за его реакцией.
- Сейчас бы коньяка накатить.