Мокрый не боится дождя - стр. 31
– Кажется, по-русски.
Мужчина недоверчиво повёл гладко выбритым раздвоенным подбородком.
А из-за высоких стен донеслось:
– Летят утки, летят утки!
И тут вступил второй голос, более мощный:
– И два гуся!
Мужчина повернулся к спутнице.
– Откуда здесь…?
Женщина нетерпеливо приложила палец к губам. Мужчина застыл. А невидимый дуэт с пронзительной тоской продолжал выводить:
– Ох, кого люблю – не дождуся
– Мил уехал за Воронеж,
– Ох, теперь его не воротишь,
– Ох, как трудно расстаются,
– Ох, глазки смотрят –слёзы льются…
Песня оборвалась также неожиданно, как возникла.
Слушатели обмениваются улыбками. Мужчина обнимает спутницу за плечи, и они продолжают путь, дивясь нежданной-негаданной встрече с родиной, которую оставили много лет назад и о которой в суете эмигрантской жизни вспоминали редко.
ОТЕЛЬ «ПАРАДИЗ»
Помпезное здание лобби светилось, словно аванпост осаждённой крепости. По-стариковски неуклюже выйдя из такси, мужчины потащились к нему, оставляя позади главную улицу города.
– А теперь расскажи, как всё было на самом деле!-потребовал Садовой.
– Она всё время всё забывает, и я…
Владимир Николаевич кивнул, припомнив арабскую присказку: « Спросили мула:«Кто твой отец? –« Конь – мой дядя». -последовал ответ».
А Белозерцев засуетился:
– Костик! Один в номере.
Друзья прибавили шагу.
Белозерцев попал в замочную скважину со второй попытки. Не снимая обуви, двинул в спальню. Садовой последовал его примеру.
Обе кровати – пусты. Одна заправлена.С другой свисает покрывало. На нём- плоская морская раковина. Костя нашёл. Арабы вешали её новорождённым на шею. Как амулет. Так пояснил профессор-арабист.
– Костик!
Садовой предоставляет другу возможность убедиться: внука в спальнях нет. Сам же заглядывает в ванную и в туалет.
– Сынок!– раскатисто проносится по номеру.
В пароксизме отчаяния дед распахивает гардероб. Пусто! Не глядя друг на друга, они бросаются из номера. Входная дверь в нерешительности качается на петлях, когда Садовой поднимает указательный палец, призывая к тишине.
Из соседнего номера доносится:
– Харе Кришна! Харе Кришна!
– Кришна! Кришна! Харе! Харе!
Ни слова не говоря, Садовой стучит в дверь, из-под которой просачивается желтоватый свет. Никто не откликается. Пение продолжается. Тогда он надавливает на входную ручку.
… Они вошли в прихожую. Аромат благовоний накрыл с головой.
Мужчина сидел на полу, поджав под себя ноги. В руках- две закруглённые металлические пластинки, которыми он в упоении ударял друг о друга.
– Харе Кришна! Харе Кришна!
Похоже, он не осознавал, что в его номере- посторонние.