Мокрый мир - стр. 72

Слуги кланялись как механические канарейки, сталкивались плечами в узком коридоре. Содержимое узлов и сумок звенело. Толстяк впивался миниатюрными пальцами в седой пушок на складчатом скальпе, и пушистый енот в точности повторял его жесты, снуя у ног.

– Хватит, перестаньте! – запричитал толстяк и врезал сафьяновым сапожком под зад неуклюжему слуге. Ягодица, по которой пришелся удар, смялась. Слуги, словно бы гуттаперчевые, были зомби, их щедро поставлял коллегам Номса Махака, чернокожий колдун. Умирающих от оспы или ильной холеры рыбаков доставляли в покои Махаки, и, лишившись личности, они становились сильными, но неповоротливыми, годящимися разве что валуны таскать.

– Я сам! – Толстяк, фыркая, отобрал у слуги мешок с корабельными лаками. Енот – вернее, существо, выглядящее как енот, – вцепился в узел, набитый гримориями.

Зомби заторможенно гребли лапами пустоту; опомнившись, потеснились к стенам.

– Я велю Махаке сослать вас на галеры! – брызнул слюной толстяк. Услышал шаги в тоннеле и подобрался, напряженно рассматривая полутьму, подсвеченную масляными лампами.

– Доброе утро, – сказала гостья, выскальзывая из-за угла.

Толстяк – его звали Гарри Придонный и он заведовал лаками, лампами, шкатулками с попутным ветром и заговоренными парусами для флотилии милорда – расслабленно выдохнул. Он, конечно, узнал даму, появившуюся в коридоре Северной башни. Венона Банти была управляющей при Совете тринадцати, первой женщиной-батлером Полиса. В ее задачу входила организация приемов и званых обедов, распределение служащих и подмастерьев, снабжение придворных колдунов всем необходимым, от крысиных кишок до драгоценных вин. Лишь четверо из Совета, их называли «Четверо Старых», не пользовались услугами батлера. Самоизолировавшиеся от мира, они вообще не нуждались в пище.

– Переезжаете? – Венона обвела угольно-черными глазами пожитки Гарри.

– Я так больше не могу, – признался колдун. – С тех пор как Георг вскрыл этот чертов склеп, не было ни одной спокойной ночи. Что-то рыскает по Северной башне. Пропадают служки. Даже Гром, – Гарри посмотрел на своего фамильяра, – даже он боится.

Енот, как бы подтверждая слова хозяина, спрятался за мешком.

– Что говорит сам Нэй? – спросила Венона.

– Нэй ничего не говорит. Там, – Гарри брезгливо мотнул головой, подразумевая шумный и бестолковый мир снаружи уютных подвалов, – там наступил май. Ты же знаешь, в первых числах мая его не сыскать днем с огнем.

– Знаю, – погрустнела Венона.

Гарри прикусил улыбку. Венона Банти следила за подмастерьями колдунов, но и колдуны следили за управляющей с помощью фамильяров. Придонный дернул за нить, и Гром отправил ему в мозг живую картинку: Венона извивается в объятиях Георга Нэя, ее смуглая кожа сверкает каплями пота, ее лоно пышет жаром, принимая жезл любовника, рассыпаются по взмыленному телу косички. Венона сходила с ума от Нэя, но, похоже…