Мои любимые преподы - стр. 36

В день его свадьбы.

- Так и будешь пялиться? - он улыбается, отпивает шампанское и нагло похлопывает по дивану рядом с собой. - Садись.

В салоне негромко играет музыка.

А у меня внутри шторм бушует, что он делает, он специально приехал, со свадьбы, чтобы я его поздравила?

Это даже для него слишком подло. В глазах закипают злые слезы, нечто толкает меня к нему в машину, я это стальное ведерко со льдом, из которого бутылка торчит - на голову ему вытряхну, бессовестная сволочь, урод, скотина...

Сажусь и хлопаю дверью.

- Поехали, - тут же командует он водителю. - Интересный выбор жилья, Ева, - а это уже мне.

Сергей берет второй бокал, с негромким хлопком откупоривает бутылку и льет шипучую жидкость, пена выпрыгивает из бокала на его брюки, он улыбается еще шире.

- У меня тост.

- У тебя не все дома, - мрачно смотрю на предложенный бокал и в груди колет, его возвращение в институт - лишь начало, он до конца года будет надо мной издеваться, пока я не сломаюсь. - На празднике так скучно, что ты жену бросил, ко мне приехал?

Он вскидывает брови. И усмехается.

- Ты где-то у меня кольцо видишь, Ева?

Бросаю невольный взгляд на его руки, те самые руки, что обнимали меня, сжимали, удовольствие дарили и любовь, самые лучшие руки на свете, и на безымянном пальце нет кольца.

От неожиданности беру шампанское, которое он мне упорно толкал и вскидываю голову.

- Сегодня важный день, - Сергей наполняет свой бокал. С тихим звоном наши стаканы сталкиваются. Сергей наклоняется ближе ко мне. И выдыхает. - Яра отпустили. Ты тогда сбежала. Как сучка. А сейчас никуда не денешься, все, Ева. Едем встречать.

ЯРОСЛАВ

Я уже свободен, об этом сообщил и адвокат, и отец, но снова этот чертов конвой. Пока бумаги не подписаны, пока мои вещи мне не выданы, я считаюсь подследственным, и это дико бесит.

Интересно, как скоро я отвыкну от тюремного уклада?!

- Сукин сын! – Настя вскакивает при моем появлении, и бросается ко входу, плюнув на охранника за моей спиной.

- Ее в списке нет, уведите меня обратно в камеру.

- Сами разбирайтесь, - недовольно бросает конвоир, и закрывает за собой дверь.

А я остаюсь. Наедине с этой ведьмой, с которой спал, и на которой чуть не женился.

- Дерьмово выглядишь, Яр, - Настя кривит губы, будто я и сам не знаю, что выгляжу отстойно: еще бледнее стал, похудел, и одет отнюдь не в Бриони. – Как тебе удалось это провернуть?

- Что именно, дорогая моя… вернее, уже не моя, слава Богу! О чем ты?

- О том, что тебя освобождают. Сегодня, - взвизгивает она, и ладонью по губам проводит нервно, размазывая матовую помаду по щеке. – Признавайся!