Многомирие: Колизей - стр. 37

– Так, и он как-то связан с тобой?

– Подобная практика закрепилась. Я один из лучших воинов, Свят. Не как Винсент, но всё же. Мне тоже иногда пресс-конференции устраивают. Встретиться со мной – вопрос не такой уж и большой суммы денег. И за девять лет ни на пресс-конференциях, ни среди зрителей я ни разу не видел свою семью.

Петя опёр голову о руку и отвернулся в сторону. Мне показалось, что он снова плачет, но старается это скрыть.

– Ох… У тебя есть семья?

– Жена Анька. Красивая, – голос гладиатора снова задрожал. – Дочка… ей было два года, когда… Перун милостивый, ей уже должно быть одиннадцать.

Петя расплакался с новой силой, а я растерялся.

– Вчера вы говорили о родных, – надрывно продолжил он сквозь слёзы. – Я снова начал думать обо всём этом, хотя казалось, что уже смирился. Их, наверно, нет в живых… не могли же они предать меня. Понимаешь… смерть в амфитеатре – это не способ казни. Это избавление. А наказание у нас другого толка. Это моральное уничтожение.

Я не нашёл, что ответить.

– Петь, я… даже не знаю…

– Говорю же, ты не поможешь. Не забивай голову. Тебе о себе надо позаботиться. Прости, что сказал тебе это всё, просто… просто наболело.

– Всё хорошо, Петь, я же сам спросил.

– Спасибо, что выслушал, – сказал суровый солдат с поломанной судьбой. – Я много лет не плакал. Знаешь, это может прозвучать цинично… ты не пойми меня неправильно, ладно? Я в чём-то даже рад, что ты здесь появился. Все эти разговоры… помощь тебе… Я снова чувствую себя живым. Снова слышу родной язык. Благодаря тебе я вспомнил, кто я. За эти годы я совсем зачерствел.

– Понимаю.

– Спасибо.

Петя лёг и отвернулся обратно к стене.

– Не за что, – прошептал я. Ответа не последовало.

«Колизей – это не просто казнь. Люди успевают погибнуть морально. Истощиться до живых трупов. Петя ещё хорошо держится. Несколько лет, и я стану сломленной бездушной машиной для убийств. Но я не буду сидеть здесь несколько лет. Надо изучить доступные мне способы побега. И линять. Я уже достал ряд полезных вещей, осталось лишь понять, как я могу их использовать».

Я лёг обратно и притронулся к прохладному металлу у себя в кармане. К двум маленьким самодельным ножам.

Некоторые мои знакомые жалуются, что их жизнь проходит уныло: каждое утро одно и то же день за днём. Нет, им незнакомо настоящее однообразие. Да что уж там, я сам зря жаловался на рутину. Можно сколько угодно романтизировать поединки, но на работу или учёбу просыпаться куда приятней. Третье утро подряд я шёл на смерть. Третье утро подряд всё повторялось, разве что слегка менялся состав гладиаторов, и Петя в этот раз никому не предлагал целовать его задницу.