Мизерере - стр. 18
– ТЫ КТО?
– Меня звать… – Он закашлялся, затем продолжал: – Меня звать Насерудин Саракрамата. Но все называют меня Насером.
– Ну ты даешь. Ты откуда?
– С острова Маврикий.
От экзотики никуда не денешься. Легавый-армянин допрашивает маврикийца насчет регента-чилийца. Прямо не расследование, a «world kitchen»[2] какая-то.
– Что ты забыл в квартире Гетца?
– Хотел забрать свои вещи.
– Свои вещи?
Мимолетная улыбка возникла на розовых губах индийца. Улыбка, которую Касдану тут же захотелось стереть ударом кулака. Он начинал догадываться, о чем пойдет речь.
– Я друг Вилли. То есть Вильгельма.
Касдан выпустил его.
– Объясни.
Молодой человек неприятно извивался. Приходя в себя, он обретал привычные манеры.
– Его друг… Короче, его бойфренд.
Касдан не выносил гомиков – всех вообще, а пассивных особенно. Он посмотрел на пленника. Тонкая фигура. Хрупкие запястья и пальцы, унизанные кольцами и браслетами. Джинсы с заниженной талией. Все эти детали только подтверждали первое впечатление.
Мысленно армянин перетасовал карты, чтобы начать новую игру. У Вильгельма Гетца была причина держать личную жизнь в тайне. Педик старой закалки. Скрывающий свои сексуальные предпочтения как постыдный секрет.
– Рассказывай.
– Что… что вы хотите знать?
– Все. Для начала.
7
– Я познакомился с Вилли в префектуре полиции. Мы стояли в очереди за документами. За видом на жительство.
За годы службы в полиции Касдан привык верить таким историям. Чем она нелепее, тем больше шансов, что человек не врет.
– Мы оба – политические беженцы.
– Ты – беженец?
– После победы Маврикийского социалистического движения и прихода к власти Анируда Джагнота я…
– Твои документы.
Маврикиец ощупал куртку и вытащил бумажник. Касдан выхватил его у него из рук. Фотографии островов, Гетца и смазливых парней. Презервативы. Армянин подавил тошноту. Он боролся с душившими его отвращением и бешенством, готовыми вырваться наружу.
Наконец он нашел вид на жительство и паспорт. Касдан сунул их в карман, а остальное швырнул мальчишке в лицо.
– Конфисковано.
– Но…
– Заткнись. Когда вы познакомились?
– В две тысячи четвертом. Мы посмотрели друг на друга. И… Ну, в общем, мы друг друга поняли.
Он говорил гнусаво, с каким-то тягучим акцентом, полуиндийским, полукреольским.
– Давно в Париже?
– С две тысячи третьего.
– Жил у Гетца?
– Я ночевал у него три раза в неделю. Но мы созванивались каждый день.
– Другие мужчины у тебя есть?
– Нет.
– Лучше не заливай.
Гомик томно изогнулся. Все в нем дышало женственностью. У Касдана сдавали нервы. Настоящая аллергия на голубых.
– Ну да, я встречаюсь и с другими.